Северус уже был на втором этаже, когда дом тряхнуло. Бросив свои записи, он стремглав побежал вниз и едва успел поймать Вадима. На лице подростка не было ни кровинки, из приоткрытых посеревших губ вырывалось неровное дыхание. В огромных зрачках билось что-то темное, страшное. На какую-то секунду Северусу показалось, что Вадим сейчас убьет его. Но подросток только зажмурился и начал вырываться, стремясь выскочить из дома. Он пытался сдержаться, но делать это было категорически нельзя!
Все профессора владели методиками гашения магических выбросов. У маглорожденных они иногда случались, окончательно исчезая годам к двенадцати. Хоть у Северуса на факультете их не было, он все же знал, что нужно делать.
Вадим стонал, захлебывался слезами, задыхался, но вырваться не пытался. Северус подстроился под его дыхание, осторожно выравнивая его. Северус задавал ему вопросы, стремясь получить отклик, тормошил, звал. Мягко разговаривая с ним, не давая отключиться, он закрывал ему глаза и цеплял его магию самыми кончиками пальцев, подсказывая направление. Подросток не реагировал на слова, но замечательно откликался на прикосновения и интонацию. Внимание мальчишки постепенно фокусировалось на самой безопасной форме, в которую только можно было обратить распиравшую его силу. На воздухе.
Северус был уверен, что всё делал правильно и лишь помогал подростку выплеснуть магию, а не колдовал сам. Но когда Волхов окончательно сдался, магия в его собственном теле неожиданно отозвалась и метнулась навстречу бурлящему потоку. Это было невероятное ощущение. Куда там сексу с ведьмой! Какую-то бесконечную секунду каждая клеточка тела купалась в пьянящей мощи, как в бассейне с шампанским. Сила нежила, любила, казалось, что она была готова подчиниться малейшей прихоти, выполнить любое желание, а затем схлынула, оставив в теле блаженную негу и тонкий вибрирующий звон в ушах. Какую-то бесконечную секунду Северус чувствовал себя всемогущим богом.
Северус встряхнул головой, приходя в себя и ошарашенно глядя на обмякшего Вадима. Целитель осоловело моргал, тяжело дыша. Ноги его не держали.
Резко подул ветер, начало темнеть. Глядя на стремительно собирающиеся тучи, Северус потянул подростка в дом. Он справился, не дал мальчишке угробить их обоих и разнести квартал. Вадим выпустил магию в более-менее безопасной форме. Сейчас нужно было выяснить причину выброса и успокоить Вадима: шоколад, отдых, положительные эмоции и никаких волнений. Однако выполняя автоматические действия, задавая какие-то вопросы, Северус никак не мог собраться. Он далеко не в первый раз помогал детям, но такое испытал впервые.
Войдя в дом, Волхов снова чуть не ударился в панику и попытался вырваться.
— Не надо на кухню! И на диван не… Не могу! Не надо!
— Тш-ш… Пойдем в твою комнату, я принесу тебе всё, что ты захочешь… — Северус был выбит из колеи настолько, что почти не контролировал ни свои слова, ни интонацию. — Что же ты так плачешь, малыш?
Вадим цеплялся за его мантию, всхлипывая и жмурясь. Из-под прикрытых век вновь потекли слезы, и Северус никак не мог понять из-за чего — от боли или облегчения? На сей раз дом не трясло — подросток выдохся. Не зная, что еще сделать, как успокоить, Северус мягко погладил его по голове и поцеловал в щеку. Вадим вздрогнул, как от удара, и потерял сознание.
Снейп отнес его в комнату, уложил на кровать и укрыл легким одеялом. Дверца шкафа была приоткрыта, и Северус потянул её на себя, заглядывая в зеркало. Из отражения смотрел взъерошенный мужчина с лихорадочно блестящими, пьяными глазами. Губы блестели и ярко выделялись на бледном лице. Северус совершенно не помнил, когда их так искусал.
Северус вытер рот, причесал пятерней волосы, поправил одежду. Убедившись, что больше не выглядит так, как будто только что вылез из постели любовницы, он пошел к камину вызывать Дамблдора, а потом колдомедика из Мунго. Мысли постепенно прояснялись, становились как никогда четкими.
Почти месяц все было хорошо, и Северус непозволительно расслабился. Но оказалось, что это было буквально затишье перед бурей. До сих пор Вадим не выдавал беспричинные выбросы. Либо его состояние ухудшалось, либо была причина.
