Услышав объяснение, Северус окинул меня странным взглядом, в котором смирение смешалось с безнадежностью, и спросил:
— Понятно. Чем я могу помочь? Вызвать врача?
— Не надо врача. Лучше крепкий черный чай или какао, влажное холодное полотенце под голову. Будет здорово, если в чай добавить женьшень или китайский лимонник, — пробормотал я.
Северус организовал всё за пять минут: взмахом палочки подложил под спину подушку, под шею — холодное полотенце, сходил на кухню и сварил мне какао с лимоном. Придержал чашку, помогая дрожащим от слабости рукам не расплескать напиток.
— Что послужило причиной приступа?
— Наследство. Дамблдор мне свою библиотеку завещал.
— И ты не вынес этой радости?
— Почти. Да, сначала обрадовался, а потом разобрался, что там такое, и испугался. Скачок эмоций, искра, буря, стресс…
Северус нахмурился.
— Что это за книги такие?
Я тяжело вздохнул.
— Такие, за которые любой другой маг отправится в Азкабан.
— Так... — произнес Северус. Судя по его враз посерьезневшим сосредоточенным глазам, проблемой он проникся. — А ты?
— Теоретически нет.
— Теоретически? — Северус вздохнул и в задумчивости провел пальцем по губам. — Книги, так понимаю, сжечь нельзя?
На секунду я задумался над возможностью устроить в сейфе пожар, а потом с сожалением отмел эту идею.
— Рукописи не горят. А рукописи волшебников — тем более. Да и потом, Дамблдор просил тебя одолжить Поттеру Омут Памяти, будет у него такая необходимость. Так что это не решит проблему.
— Да, это в стиле Альбуса, — согласился Северус. — И всё это предназначено для победы над Темным Лордом?
— Естественно. Он же не знал, что его уже нет.
— В таком случае, я не вижу смысла продолжать эти игры. Завещание прочитано, как только будут готовы твои документы, мы уедем из страны. Эта темномагическая литература пусть и дальше лежит в сейфе. А Омут Памяти я вручу Поттеру прямо сейчас. Не намерен ждать год, пока он созреет для просьбы, — жестко отрезал Северус и вышел из комнаты, прихватив чашу, оставив меня растерянно глазеть ему вслед.
В приоткрытую дверь я увидел, как он дошел до комнаты Поттера и требовательно постучал. На стук выглянул Рон.
— Э-э-э… Профессор Снейп?
— Где Поттер?
— Он… это… еще в банке. С Гермионой. Их МакГонагалл обещала доставить.
— Ясно, — отчеканил Северус и сунул Рону в руки Омут памяти. — Дамблдор настоятельно просил меня передать ему это и использовать вместе со снитчем.
— Простите? — обалдел Уизли.
— Прощаю, — великодушно выдал Северус и вернулся ко мне.
Выражение лица Рона было бесценным — я не сдержал хихиканья. Северус сел рядом со мной на кровать, откинув голову на подложенную под спину подушку, и запустил руку мне в волосы. Ему явно нравились мои кудри. Я придвинулся ближе и, вытащив из-под шеи полотенце, улегся ему на бедро. Длинные пальцы зарылись глубже, взъерошили шевелюру, помассировали затылок — и меня прошибли мурашки удовольствия.
Я потрясенно выдохнул — каждый вздыбленный волосок окунулся в мягкое теплое поле, дышащее одновременно и прохладой, и теплом. Отчетливо повеяло терпким дымом и виноградом. Дыхание рефлекторно стало глубже, тело оцепенело. Гибкие пальцы проворно перебрались с затылка на шею, властно надавили, не оставляя шансов на сопротивление — и я покорной лужицей растекся по постели, словно провалился в ласковое пушистое облако.
— Зачем мучил, если можешь так? — не удержался от вопроса.
— Это не я. Ты сам себя мучил своей сверхчувствительностью, — расслабленно ответил Северус. — Для того, чтобы хоть немного повысить порог, пришлось учить тебя полному слиянию. Контролируешь ты этот процесс с трудом. Абстрагироваться от меня полностью у тебя не получится никогда. Но теперь от легкого касания полей ты расслабляешься, а не вспыхиваешь.
То есть, все мои предыдущие мучения были чем-то вроде пощечин и избиения у рукопашников? Что ж, если так, то…
Сладкая нега ласкала каждое нервное окончание, и мысль уплыла. Неудержимо потянуло в сон. Нужно было слезть с колен Северуса, но у меня не было на это ни желания, ни возможности — мышцы превратились в желе.
— Я, кажется, сейчас усну, — предупредил я, чувствуя, как закрываются глаза.
