— Что «ты не»? — прошептал я и потянул трубку в рот.
Северус скользнул взглядом по губам, вздохнул, пытаясь вернуть душевное равновесие, и медленно отстранился.
— Я не поверю, — уже гораздо спокойнее закончил он, не отрывая от меня тяжелого голодного взгляда. — Но он сказал, что будут все. Лидер придет на ужин… Что ты со мной сделал, мать твою?!
Его глаза медленно наливались даже не злобой — ненавистью. Дикой, исступленной ненавистью. Чашки с вазочками задрожали и шустро побежали в дальний угол стола, подальше от кулака, который скомкал скатерть. Мне бы следовало последовать их примеру, но страха упорно не было. Видимо, кальянный дым отключил и его, и инстинкт самосохранения.
— Всего лишь сексуальное желание, — спокойно ответил я, глядя в ненавидящие глаза. Смотреть в них было больно. — Оно не влияет ни на волю, ни на чувства. Обычная физиологическая реакция.
— Убери сейчас же! — прорычал Северус, шарахнув по столу ладонью.
— Чтобы ты и дальше провоцировал меня в своё удовольствие? Нет уж, Снейп. Теперь ты будешь страдать вместе со мной. Впрочем… — я медленно привстал, готовясь дать деру. — Ничего необратимого я не сделал. Ты можешь легко от этого избавиться. Знаешь, как в сказках? Волшебная сила поцелуя развеет…
От проклятья я увернуться не успел.
Глава 22. Новое - это хорошо переделанное старое.
— На что мне безумцы? — сказала Алиса.
— Ничего не поделаешь, — возразил Кот. — Все мы здесь не в своем уме — и ты, и я.
— Откуда вы знаете, что я не в своем уме? — спросила Алиса.
— Конечно, не в своем, — ответил Кот. — Иначе как бы ты здесь оказалась?
Неожиданное предательство собственного тела, кипящая то ли от злобы, то ли от возбуждения кровь, дикое желание разбить в багровые брызги эти губы, которые так порочно обхватывали мундштук — всё исчезло, когда Вадим рухнул на землю. Еще секунду назад улыбающееся лицо помертвело, остановилось дыхание, широко распахнулись глаза…
«Убил!» — ошпарила мысль.
Полетел в сторону стул, подкосились ноги — Северус не заметил, как упал рядом на колени.
— Нет… — выдохнул он, дрожащими руками пытаясь нащупать пульс на тонкой мальчишеской шее. Пульса не было. — Нет-нет-нет! Фините! Фините!
Искра контрзаклятья послушно соскочила с пальцев и растворилась в безвольном теле. Вадим не отреагировал. Не моргнул, не вздохнул, не застонал. Он продолжил молча лежать, глядя в небо широко распахнутыми безжизненными глазами, неподвижный и тихий. Словно…
Северус зажмурился и до крови прокусил себе руку.
«— Странный народ — волшебники! Они могут вырастить тридцать костей за одну ночь вместе с лимфатическими сосудами и костным мозгом, но на элементарное искусственное дыхание их почему-то не хватает! — Волхов ходит из угла в угол. Он раздражен — руки дергают факультетский галстук, гневно раздуваются ноздри. Северус слышит сопение даже на другом конце кабинета. — Нет, вы представляете, Отдел Тайн проверял меня на некромагию! А я всего-то откачал утопленника!
— Считается, что смерть необратима, — замечает он, не отрывая взгляда от эссе. — Что волшебники уходят сразу.
Волхов останавливается у его стола, упирается руками в стол и, глядя в лицо, жестко чеканит:
— И у волшебников, и у маглов две смерти: клиническая и биологическая. Между ними пять минут. Понимаете, профессор? Когда все опускают руки, волшебник находится в этом мире еще пять гребаных минут! Это бездна времени!»
С того момента, когда в Вадима угодило проклятье, не прошло и минуты. У него была еще бездна времени. Взорвать себе голову Северусу будет можно лишь тогда, когда время кончится…
— На этом месте ты должен сделать мне искусственное дыхание, — Вадим расслабленно потянулся и закинул руки за голову. В лукавых глазах плясали черти. — Но я пощажу твою нервную систему.
От облегчения Северусу повело голову и остро захотелось зарядить в лоб, прямо промеж этих бесстыжих глаз.
— Кстати, с тебя триста грамм зеленого бисера и моток лески, — флегматично продолжал Волхов, не обращая внимания на состояние своего собеседника. — И мазь от ожогов. Ты мне спалил четыре оберега.
Он вытянул руки. Рукава ветровки соскользнули вниз. Под множеством браслетов и фенечек отчетливо виднелись тонкие красные полосы ожогов.
