Тишину, разбавленную лишь шорохом дождя и гулким перестуком падающих с крыш капель, прорезал отчаянный крик, эхом разлетевшийся по закоулкам. Кричали в доме, и сразу, будто по команде, замок ожил – во дворе залаяли собаки, в караульных помещениях замелькали огни. Рядом хлопнула ставня, и срывающийся женский голос визгливо завопил по-немецки.
– Давай за мной! – Кирилл в два гигантских прыжка преодолел лестницу.
Не раздумывая, Вера бросилась следом – ее снова начало потряхивать, но это новое беспокойство имело мало общего с предыдущим. Из галереи вход в донжон был хорошо виден – черный прямоугольник низкого проема с гостеприимно распахнутой дверью. Темполог всосался в него как ртуть, и секундой позже забравшаяся следом Вера услышала, как он бодро шлепает по каменным ступеням. Ей самой подъем давался куда тяжелее: затхлый воздух с трудом проникал в легкие, ступени казались непроходимым горным склоном, вскарабкаться на который можно было, лишь помогая себе руками. Не будь этого гложущего чувства внутри, девушка давно остановилась перевести дух, да так тут и осталась бы – но растущее с каждым шагом волнение лучше всякого допинга гнало вперед.
Время вдруг растянулась, становясь вязким и липким, как жеваная-пережеваная жвачка. Темнота не рассеялась, но в ней словно в негативе проступили очертания старых стен с потеками влаги, неровных ступеней и низкого наклонного свода. Далеко впереди плавно двигался белый силуэт темполога – Вера видела его так же отчетливо, как если бы смотрела в бинокль. С ее глазами что-то происходило, и она с не меньшей ясностью могла разглядеть весь их путь в толще стен старой башни и его конец – зарешеченный лаз, выходящий на огороженную прямым парапетом площадку. Какое-то бесконечное мгновение она видела все это словно с большой высоты: над площадкой разгоралось холодное зарево, покрывшее гладкой ледяной коркой пол и растрескавшиеся камни парапета, еще выше в небе сверкали ослепительно-белые переливы, напоминавшие северное сияние. Все вокруг было заткано хрустальной паутиной, плотный кокон почти скрывал отверстие лаза и хлипкое дощатое сооружение в центре площадки, и как две случайные мухи в нем трепыхались два еле различимых силуэта.
Сознание камнем рухнуло с высоты, и Вера, не удержавшись, растянулась на ступенях, звучно приложившись к ним подбородком. Преодолевая головокружение, она с трудом поднялась и снова поползла вверх, с ужасающей медлительностью передвигая руки-ноги. Лаз на крышу можно было разглядеть невооруженным глазом, но добраться до него становилось еще сложней. Прямо перед собой девушка увидела Кирилла, движущегося точно в замедленной съемке, расстояние между ними сокращалось, но теперь каждый шаг требовал гигантских усилий. Еле шевелясь, как если бы продиралась сквозь океанские толщи, Вера подобралась к напарнику и дернула его за пятку. Даже не обернувшись, он вытянул назад руку, подтягивая ее к себе. Так почти в обнимку они преодолели еще пять ступенек и уцепились за решетку, прикрывавшую лаз. Над ней призывно светилось звездное небо.
– Я… больше… не могу… – задыхаясь, прошептала девушка, чувствуя, как что-то невидимое, но плотное как мокрая ткань облепляет лицо и руки.
– Надо… – злобно просипел темполог, проталкивая ее вперед. – Упрись в эту шиссову решетку, она не заперта!
"Сам упирайся", – злобно подумала Вера, кашляя от сыплющейся в лицо ржавой пыли.
Ткань натянулась до предела, а вместе с ней и решетка, вибрируя всеми прутьями.
– Давай!!!
Громкий треск был ему ответом. Решетка, клацнув задвижкой, с грохотом отлетела в сторону и, со скрипом провернувшись в петлях, рухнула на каменный пол. Невидимая ткань разошлась, расползаясь на волоконца как ветхое рубище. По инерции Вера пролетела несколько шагов, глотнула свежего ночного воздуха и повалилась на колени, еле переводя дух. Следом за ней на крышу выбрался Кирилл.
Не было ни зарева, ни небесного сияния, ни хрустальной паутины.
После могильного мрака туннеля здесь казалось довольно светло, хотя факелы в железных подставках давно потухли под дождем. Сооружение из старых, частью прогнивших, частью рассохшихся досок опасно кривилось на бок, рядом с ним на скрипящем шесте болталась мокрая линялая тряпка. Контраст с привидевшейся Вере картиной был так велик, что в первый момент девушка только растерянно хлопала глазами, переминаясь с ноги на ногу.
