— Он исчез, — ответила Женя. – В дневнике написано, что когда наша прабабушка пришла на чердак во второй раз, то не обнаружила там ни Ореста, ни картин и больше ничего о них не слышала.
— Ваша прабабушка рассказала кому–нибудь об этом?
— Нет, она обещала Оресту, что никому не скажет о его убежище, и сдержала обещание.
— И теперь, через столько лет вы хотите узнать о дальнейшей судьбе картин и князя?
Брат и сестра энергично закивали головами.
— Это будет нелегко. Но дерзайте. Что я могу вам посоветовать? Родных у Кенешевых в России, насколько мне известно, не осталось. Поэтому надо искать их друзей, особенно друзей Ореста, у которых он мог бы найти убежище. Возможно, что в окрестностях усадьбы, которая сейчас, к сожалению, разрушена, еще можно найти людей, которые сохранили воспоминания о княжеском семействе. Может быть, что–нибудь вам и удастся узнать. Только не забудьте рассказать нам с Капитолиной Георгиевной, — улыбнулся на прощанье художник. – С наступающим вас, друзья мои!
*****************************
Покинув гостеприимный дом Богоявленского, брат и сестра медленно шли по заснеженной улице, обсуждая недавний разговор с художником.
— Нам надо непременно съездить в Дубовку. Только там можно найти ключ к тайне пропавшей коллекции, — задумчиво произнес «Шерлок Холмс», глядя куда–то вдаль.
— Честно говоря, я о такой поездке давно мечтаю. Знаешь, Мишка, читая дневник, я просто влюбились в эти места. Особенно мне нравится прабабушкин рассказ о светлячках. Помнишь это место в дневнике?
— Конечно. «Сегодня днем я нарвала букет полевых цветов и поставила его на окно. Они так замечательно пахли медом и солнцем, были очень красивыми, хотя и скромными, совсем не такими, как пышные садовые цветы на клумбах. А когда все легли спать и потушили свет, чудесный букет вдруг вспыхнул множеством светящихся голубоватым светом огоньков. Сначала мы с Ниной очень испугалась, и сестренка побежала будить родителей. Войдя в нашу комнату, папа улыбнулся и сказал, что это светлячки – маленькие светящиеся насекомые, живущие среди цветов. Он зажег лампу и показал примостившихся на черешках листьев и стеблях безобидных зелененьких существ…» — процитировал дневник, обладавший отличной памятью Миша.
— Никогда не видела светлячков! Хотелось бы мне с ними познакомиться, собрать такой светящийся букет!
— Ты не о том думаешь, сестра. Мы взялись за очень ответственное расследование и должны относиться к нему с максимальной серьезностью. Раньше лета в Дубовке мы все равно не окажемся, так что пока нам надо заниматься теоретическими вопросами. Тебе, Евгения, я поручаю собирать документы. Запишись–ка в художественную библиотеку и собери все, что связано с княгиней Кенешевой и ее картинами. Думаю, до лета ты как раз управишься.
— Но…
— Даже не спорь, — Миша строго посмотрел на сестренку. – Мы не в игры играем.
— Слушаюсь, господин «Шерлок Холмс», — откликнулась девочка, которая хотя и обожала читать, но не могла долго сидеть на одном месте, а потому недолюбливала библиотеки.
— Отлично. Сразу после праздников и начнем.
Двое медленно шли по белой, сверкающей снегом улочке. Начинался снегопад, похожие на звезды снежинки плавно опускались на землю. До нового года оставалось чуть больше суток…
Часть вторая. В поисках исчезнувшей коллекции
На автовокзале было не протолкнуться – начинался летний сезон отпусков, и дачники торопились отправиться в дорогу. Юля – высокая, привлекательная девушка с огромными карими глазами и копной пышных темно–русых волос, терпеливо прокладывала себе дорогу среди толп будущих пассажиров рейсовых автобусов. Девушка пришла вовремя, но протиснуться в переполненный салон оказалось задачей не из легких. Юле мешал висевший за спиной громадный рюкзак, из–за которого ей уже пришлось выслушать немало упреков, от раздраженных жарой и неразберихой пенсионеров. Вообще–то девушка предпочитала путешествовать налегке, но поскольку ей предстояло провести за городом почти все лето, ей пришлось основательно собираться в дорогу.
Втиснувшись в автобус, она устроилась на задней площадке у окна, присев на свой тяжеленный рюкзак. Двери уже начали закрываться, спрессовывая набившихся в салон пассажиров, когда автовокзал огласили истошные крики:
