— Стойте! Стойте! Не уезжайте без нас!
Привокзальную площадь пересекали на полной скорости двое парней. Молодые люди явно не могли не привлекать к себе внимания, уж очень экзотической внешность была у одного из них, и слишком уж она контрастировала с обликом второго приятеля. Впереди несся высокий, под два метра блондин, все руки которого были покрыты затейливыми татуировками, выступавшими из–под бронзового, непонятно откуда взявшегося в самом начале лета загара. Белесый парень здорово смахивал на негативное изображение или седого негра, хотя на самом деле был просто большим любителем валяться под солнечными лучами. Его спутник отличался небольшим ростом и довольно хрупким телосложением. Он производил впечатление аккуратного студентика, безукоризненно одетого, несмотря на жару и щеголявшего модной стрижкой и не менее модными очками.
— Стойте!
Разрисованный татуировками парень преградил дорогу автобусу, и вскоре оба приятеля уже стиснулись в переполненный салон. Пробиравшийся вперед блондин отдавил ногу Юле и даже не подумал извиняться, бесцеремонно став рядом. Девушка поморщилась, но ничего не сказала. Она хотела расслабиться, настроиться на отдых, а потому сосредоточилась на мелькавших за окнами пейзажах. Впрочем, наслаждаться природой ей мешала болтовня странноватых парней, обсуждавших все, что попадалось им на глаза.
— Ну и жара сегодня, супер! А бабка–то у окна в свитере. Во дает! – громко восклицал блондин.
Его модный спутник в основном только кивал головой, тихонько поддакивая верзиле. Заметив обогнавший автобус джип, «студентик» мечтательно прикрыл глаза, представляя себя за рулем крутого автомобиля. Если бы у него имелась такая тачка, то ему бы не приходилось изображать из себя цыпленка табака, прессовавшегося в душном, пропахшем бензином автобусе. Он бы вообще не ездил на эту ничтожную, заросшую камышами речку, а тусовался бы где–нибудь на Канарах в обществе сногсшибательных красоток. Если бы…
Роберт Руденко, которого друзья называли коротко Боб, любил помечтать. Основной его мечтой было разбогатеть. Одно время он воображал, что неожиданно получит наследство от умершей в Америке бабушки. Однако бабушка у него жила не в Америке, а на Украине, и после смерти наследства не оставила, если не считать полуразвалившейся хаты. Тогда он стал мечтать о какой–нибудь авантюре, способной принести ему кучу денег, которые он потом вложит в другую авантюру и непременно станет миллионером. Но ничего конкретного Роберт придумать не мог и по–прежнему продолжал проводить время в праздности. Родители попытались устроить нерадивого отпрыска в институт, но он был с позором изгнан оттуда уже после первого семестра. Впрочем, Боба такой «пустяк» не слишком огорчил, он был уверен в собственной исключительности и верил в свою счастливую звезду.
Его верный приятель Веня Пчелкин еще в школе прозванный Пятницей, вполне соответствовал этой кличке – он повсюду следовал за Бобом, старательно исполнял его распоряжения и явно не блистал интеллектуальными способностями. В школьные годы крутой Веня как–то заступился за тихоню Роберта, и с той поры они сделались не просто неразлучными друзьями, а чем–то вроде единого организма, в котором Боб исполнял роль мозгового центра, а Пятница был его мышцами. Несмотря на разный интеллект и воспитание, парни обладали одной общей чертой – оба от природы были потрясающими бездельниками. Целыми днями приятели валялись на пляже, абсолютно не заботясь о своем будущем, вполне довольные тем, что продолжают сидеть на шее немолодых уже родителей, ни в чем не отказывавших своим великовозрастным чадам. Поскольку отдых на Канарах Бобу и Вене не светил, приходилось довольствоваться, небольшой, но очень чистой речкой, протекавшей неподалеку от города. Лето выдалось жаркое и народу там становилось все больше. Во время своей прошлой поездки, придя на пляж, друзья нашли свое излюбленное место занятым какой–то веселой компанией. Похоже, и в этот раз из–за того, что они не успели на предыдущий автобус, история могла повториться. Вспомнив не имеющих никакого представления о диете теток, возлежавших на чистейшем песке, Роберт искренне возмутился:
