Частный детектив Лео Белани был известен далеко за пределами штата. Несколько громких процессов, за которыми ясно просматривалась его двухметровая тень, сделали свое дело. Лео стал знаменит и труднодоступен. Однако для своих школьных приятелей, к которым, без сомнения, относился и Свэйзи, он остался прежним Лео-каланчой, всегда готовым прийти на помощь в трудную минуту.
Рассказав Лео о случившемся, Свэйзи не поленился сбросить ему по факсу пару рассказов, стойкое предубеждение Эда к которым теперь сменилось любопытством, граничащим со страхом.
Белани перезвонил ему через полчаса. То, что он рассказал Свэйзи, повергло того в состояние, близкое к шоку. Все «необъяснимые неприятности», описанные в рассказах, имели под собой вполне реальную подоплеку. Более того, автор оперировал подлинными именами действующих лиц и использовал информацию, которую полиция в интересах следствия не стала предавать широкой огласке. При этом в полиции полностью исключали возможность того, что все происшедшее было кем-то подстроено. По поводу поиска пропавшего автомобиля Лео пообещал Эду перезвонить попозже.
Через несколько минут после окончания разговора с Белани в кабинете у Свэйзи вновь раздался телефонный звонок.
— Мистер Свэйзи. — Женский голос в трубке был очень напряжен. — Вас беспокоят из родильного отделения больницы святого Патрика. Ваша дочь Мэри Свэйзи…
— Господи, да что случилось? — Эд вскочил со стула.
— Она в реанимации. В тяжелом состоянии. Мы решили уведомить вас до того, как произойдет…
— С ней НИЧЕГО не должно произойти!! Вы слышите меня! Я отдаю рукопись в печать! Так ему и передайте!
— Какая рукопись? Мистер Свэйзи, речь идет о вашей дочери. — В голосе женщины послышались истеричные нотки.
— Я все понял. Я вам перезвоню. — Схватив со стола первые пять рассказов, Свэйзи выбежал из кабинета.
Спустя пару часов, выполнив массу обязательных формальностей и удостоверившись, что рассказы выйдут в ближайшем номере журнала, Эд вернулся к себе в кабинет.
Закурив, он взглянул на стол и решил, что окончательно сошел с ума. За время его отсутствия рукопись на столе выросла чуть ли не вдвое. Недоуменно посмотрев на нее еще раз, Свэйзи достал из стопки самый нижний рассказ. Машинально включив стоящий на передвижной тумбе телевизор, он замер, сжимая в руке несколько листков бумаги. Репортаж журналистки Мори Свиберг был посвящен трагической гибели одной пожилой леди, буквально двадцать минут назад выпавшей из окна собственного особняка на Ленчер-стрит. Рассказ, вытащенный Свэйзи из стопки на столе, был озаглавлен «Старая карга с Ленчер-стрит» и вызывал прямые ассоциации с передаваемым по телевизору репортажем.
— Боже, да что же это? — Свэйзи выключил телевизор и бросился к внезапно зазвонившему телефону.
— Мистер Свэйзи. — Уже знакомый ему женский голос казался теперь воплощением спокойствия и умиротворения. — Вас беспокоят из родильного отделения больницы святого Патрика. Поздравляю вас, вы стали дедушкой. Роды прошли благополучно, у Мэри чудесный мальчик. Она чувствует себя хорошо. И мы уже перевели ее в обычную палату. Надеюсь, и с малышом все будет в полном порядке.
— Благодарю вас. — Свэйзи вытер со лба внезапно выступившие капельки пота. — Благодарю вас, я сделаю все…
В трубке послышались гудки.
К концу дня количество рассказов перевалило за несколько тысяч. «Дьявольский» печатный станок работал бесперебойно.
Главной темой всех телевизионных каналов страны к тому времени стала «национальная эпидемия» несчастных случаев, охватившая все Восточное побережье. Жуткие подробности репортажей приводили в ужас всех, кто еще осмеливался смотреть телевизор.
К полуночи Свэйзи наконец понял, что он должен делать. Закурив последнюю в своей жизни сигарету, он запер дверь и поднес зажигалку к пачкам бумаги, погребшим под собой все прочее содержимое его кабинета.
Прибывших через полчаса пожарных больше всего озадачила небольшая стопка бумаги, уцелевшая в абсолютно выжженном кабинете главного редактора «Ист стар джорнал» Эда Свэйзи, труп которого был обнаружен на полу возле самых дверей. На первой странице рукописи, безусловно, сильно пострадавшей от воды и пены, все же можно было разобрать крупно набранный заголовок «Пожар в „Ист стар джорнал“». Пожарный Макферсон, хотевший было перевернуть страницу, в последний момент отдернул руку из-за внезапно нахлынувшего на него суеверного страха. Покидая комнату, Макферсон обернулся и машинально отметил про себя, что стопка бумаги слегка подросла. Хотя уже на выходе из здания на Парк-стрит, 12, все увиденное показалось ему абсолютно невероятным.
