— Здесь только одна койка. Надо думать, меня вы с нее сгоните, но двоим из вас все равно придется лечь на пол. Будете бросать жребий?
Главарь встал и, подойдя к койке, начал молча разуваться.
— Что ж, — с издевкой бросил я Фреду и Хэнку, — тут и без слов понятно, кто на ней будет спать.
— Зато ты будешь спать в кладовке, — проворчал главарь. — Не хватало, чтобы ты нас порешил, пока мы дрыхнем.
Я зажег керосиновый фонарь, взял одеяло и поплелся в кладовку. Кто-то из бандитов сразу же задвинул за мной засов.
* * *
Выждав часа два, чтобы они заснули наверняка, я достал из ящика с инструментами лопатку и начал копать — прямо перед дверью. Когда ямка достигла дюймов восьми в глубину, я выбрал капкан побольше — тот самый, на который прошлой зимой поймал медведя, — и, насторожив его, опустил на дно. Потом прикрыл полоской дерна, слегка присыпал землей, а сверху положил доску. После чего достал из бочки с картошкой мешочек из промасленной кожи, в котором хранил свои сбережения, и, отсчитав пятнадцать сотенных, сунул их себе в карман.
Остаток ночи я просидел на ящике, размышляя о том, что мне предстояло сделать утром.
Хэнк отпер дверь в восемь.
— Привет! — весело поздоровался я.
Главарь еще спал, а Фред с мрачным видом сидел за столом: ночь, проведенная на холодном полу, сказалась на его настроении далеко не лучшим образом.
— Сделай-ка нам кофе! — буркнул он.
Я покорно кивнул и занялся завтраком. Доставая из шкафчика яйца, нарочно открыл дверцу пошире, чтобы они заметили на одной из полок большую стеклянную бутыль.
Запах жареного бекона разбудил главаря, который, протяжно зевнув, сразу потянулся за сигаретами. Я доброжелательно улыбнулся:
— Крепкий сон на свежем воздухе, и наутро чувствуешь себя совсем другим человеком.
Если бы Фред был способен убивать взглядом, я бы уже был на том свете.
— Что там у тебя в бутыли? — прошипел он.
Я с сомнением покачал головой:
— С утра пораньше такое пойло не всякий выдержит. Тут нужна привычка.
— Обойдусь без твоих советов! Тащи ее сюда!
Откупорив бутыль, он поднес ее к носу и принюхался. Потом налил себе полстакана, отхлебнул глоток, закашлялся и наконец выдавил:
— Сам гонишь?
— А ты видишь на ней акцизные марки?
Когда они позавтракали, я убрал со стола и принялся лениво тасовать колоду.
— Партию в покер никто не желает?
Фред налил себе новую порцию и, покосившись на Хэнка, сказал:
— Почему бы и нет? Если никто не будет мухлевать…
Я высыпал на стол горсть мелочи.
— Только давайте сначала карты пересчитаем.
После нескольких партий Хэнк тоже налил себе самогона и, ни к кому конкретно не обращаясь, спросил:
— Долго нам еще тут торчать?
— Пару дней, — ответил главарь.
Хэнк недовольно фыркнул:
— А по мне так лучше бы сдернуть отсюда прямо сейчас. Выйдем на дорогу — рано или поздно какая-нибудь тачка да остановится.
Главарь холодно посмотрел на него поверх карт:
— Мы останемся здесь, пока я не скажу.
Секунд десять они пялились друг на друга в упор, пока Хэнк не отвел глаза.
Я рассмеялся:
— Сразу видно, кто здесь главный!
— Заткнись! — Хэнк плеснул себе еще самогона и, сняв пиджак, бросил его на койку рядом с замшевым пиджаком главаря.
Часа через полтора ему снова начало везти, и когда он обыграл нас третий раз подряд, я покачал головой и пробормотал:
— Может, и мне выпить? Глядишь, тоже карта пойдет…
Главарь раздраженно ткнул окурок в пепельницу.
— Налей и мне.
Я положил карты и пошел за стаканами. Поскольку на кону стояла довольно приличная сумма, никто не обратил на меня внимания, и мне удалось незаметно подсунуть пачку сотенных под пиджак Хэнка.
* * *
Когда я вернулся, главарь уже спасовал, но Хэнк и Фред продолжали торговаться. Наконец Фред сдался.
Хэнк расплылся в победной улыбке и открыл свои карты — четыре девятки. Фред побагровел и с размаху хватил кулаком по столу.
— Хватит! Я завязываю! Ишь ты, нашел дурачка!
Улыбку Хэнка словно ветром сдуло.
— Что ты хочешь этим сказать?!
— Что я хочу сказать?! — Сопя от негодования, Фред вскочил и выхватил пистолет. — Никому не может все время так везти! Тоже мне, Гудини выискался! Ловкость рук и никакого обмана?!
