– Выпустите меня! – закричала Мэри. – Остановитесь или я выпрыгну на ходу!
Испуганный водитель свернул на обочину. Не дожидаясь, когда трейлер остановится, Мэри Джойс выпрыгнула из кабины. Она увидела развилку и дорожный знак. Фары трейлера осветили большую букву «К».
Чарльз узнает, где я, подумала девушка и попросила водителя трейлера остановиться, но тот уже выехал на дорогу. Машина быстро набрала скорость, и через полминуты задние огни скрылись в темноте.
Ее первой мыслью было остановить попутку, но откуда она знает, что этой машиной не будет джип Грина? Поэтому, когда показались огни приближающейся машины, Мэри спряталась в высокой траве на обочине и лежала там до тех пор, пока автомобиль не пронесся мимо.
Шоссе слишком опасно – чересчур много машин, в любой момент может показаться Чарльз Грин. Мэри встала и побежала по дороге.
Конечно, Чарльз знает, что она бежит по проселочной дороге. Дорога К… дорога К, металось в голове в такт бегущим шагам. И тут ее осенило! Выход есть. Во что бы то ни стало сейчас ей нужно… заблудиться! Если она не будет знать, где находится, то этого не узнает и Чарльз.
Прежде чем сойти с дороги, Мэри Джойс остановилась. Она имела очень смутное представление о своем местонахождении. Приблизительное расположение Хортвея было ей, конечно, известно. Но вот как далеко от развилки до Кларксон Бея? То, что Кларксон стоит на берегу озера, Мэри помнила еще со школы. Здесь были и другие озера… несколько речушек и, кажется, болота. А если ей не изменяет память, может, даже и зыбучие пески!
Луна освещала дорогу, по которой бежала Мэри Джойс. С обеих сторон к ней почти вплотную подступал темный лес. Она не решилась покинуть дорогу, последнее, что связывало ее с цивилизацией, и не стала углубляться в черные мрачные дебри. Мэри собиралась свернуть на узкую проселочную дорогу, но у дороги К как назло не было ответвлений.
«Куда ты бежишь, Мэри?»
Девушка испуганно вздрогнула и огляделась. Впечатление было такое, как будто у нее за спиной кто-то стоял. Она знала, что это был Чарльз Грин, который на самом деле стоял сейчас у открытого окна ее комнаты в мотеле «Хортвей».
«Мы мило беседуем, Мэри, не так ли? Ты знаешь, где я…» И после долгой паузы: «И я знаю, где ты».
Может, он блефует и ничего не знает? Мэри закрыла глаза и, сжав зубы, постаралась не думать ни о пустынной проселочной дороге, ни о темном лесе.
«Бесполезно прятаться, Мэри». Она еще крепче сцепила зубы, чтобы не закричать. «Тебя кто-то подвез, да?»
Он только делает вид, что ему все известно, подумала она. Старается запугать ее и заставить паниковать. Главное сейчас – ни о чем не думать.
«Ты ведь ходила в полицию, Мэри! Не надо играть со мной в прятки. Я все знаю. Как бы иначе я нашел мотель? А знаешь, Мэри, ты сама во всем виновата. Не нужно было совать нос не в свое дело. Если хочешь знать, я не сразу понял, что ты что-то разнюхиваешь. Следовало, конечно, быть поосторожнее, ведь это я обнаружил, что мы с тобой можем читать мысли друг друга. Я даже как-то тебе сказал, что телепатия – улица с двусторонним движением… И все-таки жаль, что так вышло. Ты сообразительная девочка, Мэри. Можешь мне не верить, но в тот вечер я действительно хотел тебя поцеловать. Я надеялся, что, когда стихнет шум после смерти Лолы, мы сможем начать встречаться… Видишь, ты сама во всем виновата. Даже после убийства Лолы тебе не следовало идти в полицию. Напрасно ты пошла против меня. Ведь у нас с тобой общий секрет, о котором никто, кроме нас, не знает. Неужели ты этого не понимаешь? Неужели ты мне ни капельки не сочувствуешь? Неужели ты совсем не ревновала, когда я увидел Лолу с этим Джоном Кастро…»
Наконец-то и он ошибся! Значит, любовника Лолы Грин зовут Джоном Кастро. Фамилия довольно редкая, найти его не составит труда. Сержант Юитт очень интересовался мужчиной, с которым встречалась жена Грина. Он говорил, что это единственная их ниточка.
Только сейчас Грин понял, какую глупость сморозил. Он дал ей очень грозное оружие против себя, и теперь она стала для него еще опаснее. Если раньше у нее и теплилась слабая надежда на примирение, то сейчас об этом можно забыть. Теперь Чарльзу во что бы то ни стало нужно навсегда заткнуть ей рот.
