— Так оно и было! — с горечью воскликнула Джулия, поняв, что Люси просто не хочется, чтобы ее друзья узнали, что в течение шести лет Майкл скрывал свою болезнь от родных — прежде всего от нее.
— И для тебя тоже? — вопрошала Люси. — Ты можешь так сказать с чистым сердцем?
— Конечно могу. — Джулию больно задел тон свекрови.
После последних нескольких минут разговора фильм совсем перестал интересовать ее.
Люси жестом прекратила разговор.
— Ну ладно. Это все в прошлом, никто из нас не может воскресить его. — Она сжала губы. — Слава Богу, у меня еще есть Роберт и, конечно, Эмма.
Джулия встала.
— А когда Роберт женится? — не выдержав, спросила она.
— Что ты имеешь в виду?
Джулия покачала головой:
— Ничего.
— Ты думаешь, тогда для Роберта что-то изменится? — презрительно спросила Люси. — О нет! Роберт ведь не такой, как Майкл. Он никогда не сделает того, что может обидеть меня. А девушка, на которой он женится, понимает, какие у нас отношения. Памела не эгоистка. Мы с ней очень близкие друзья.
Джулия подавила вздох. Она еще многое могла бы сказать. Можно было с непередаваемой легкостью сделать жестокий намек на то, что жены и подружки бывают совсем разными людьми. Но она оставила свои мысли при себе. Вместо этого она подошла к стенному бару и спросила:
— Налить вам еще шерри?
— Нет, спасибо.
Люси смотрела, как она смешивает себе еще джина с тоником.
— Ты уже в третий раз сегодня пьешь джин с тоником, если не ошибаюсь.
Джулия сознательно поднесла бокал к губам.
— Да. Вы что-то имеете против?
Люси высокомерно пожала плечами:
— Мне казалось, что мое мнение по этому вопросу очевидно.
— Роберт может это позволить, — уколола Джулия с натянутой улыбкой.
— Деньги здесь ни при чем. Ты ведь не хочешь превратиться в алкоголичку, Джулия?
— Ну ради Бога! — Джулия проглотила остатки джина и поставила бокал на поднос с подчеркнутой осторожностью. Затем она взглянула на свои мужские часы. — Сейчас полдесятого. Вы не будете возражать, если я пойду спать?
Люси фыркнула:
— Вовсе нет. Совершенно ясно, что у нас мало общего.
Джулия пошла к двери, сжав кулаки, но не поддавшись на провокацию. А это было невероятно трудно в сложившихся обстоятельствах. Люси твердо решила поставить ее на место, и пока что ей это удавалось. Люси только не знала о решении Джулии не поддаваться более запугиваниям свекрови, а также о том, что выигранный бой не означает окончания войны.
На следующий день Люси повела Эмму в парк. Стоял один из тех редких замечательных ноябрьских дней, когда деревья, прихваченные морозом, покрывались сверкающим инеем, а воздух был чист и свеж, как вино.
Эмма просила мать пойти с ними, но Джулия отказалась. Она догадалась, что Люси хочет остаться наедине с ребенком, и, как бабушка, она имела на это право.
Роберта тоже не было дома. Он ушел с утра, еще до того, как Джулия встала, он утром звонил Хелберду и сказал, что к обеду не придет. Итак, вся квартира была в распоряжении Джулии, если, конечно, не считать слугу.
Она сидела в гостиной, наслаждаясь временной свободой, когда зазвонил дверной звонок. Она машинально поднялась, но ее остановил появившийся Хелберд.
— Я займусь этим, миссис Пембертон, — заверил он по обыкновению учтиво, и Джулия снова опустилась на кушетку.
Хелберд вышел в прихожую и открыл входную дверь. До нее донесся приглушенный разговор, голос Хелберда звучал удивленно, затем она услышала, как закрылась дверь.
Оглянувшись, она увидела, что он входит в комнату, нагруженный коробками и свертками.
— Боже мой! — улыбаясь, воскликнула она. — Что здесь происходит?
Хелберд замялся, не выпуская свертков из рук.
— Это вам, миссис Пембертон, — сказал он. — Куда это отнести? В вашу комнату?
— Мне? — недоуменно переспросила Джулия. — Но… но я ничего не заказывала.
— Да, но посыльный сказал именно так, — твердо сказал Хелберд.
— Вы уверены, что это не для… для матери мистера Роберта?
— Нет, мэм. Посыльный сказал, что это для миссис Джулии Пембертон.
Джулия встала:
— Хорошо, но все-таки положите свертки. Не стоит с ними стоять. Я посмотрю, что это, хорошо?
— Как угодно, мэм. Может быть, вы хотите, чтобы это сделал я? — Он улыбнулся, и Джулии было приятно его одобрение.
