Серж и Джоджо подошли и встали рядом с Коулмэном.
– Что происходит?
Комок грязи ударил Коулмэна в грудь.
– Мне кажется, ей нужно время подумать. Брэнда упала лицом вниз и засучила ногами.
– Ё-е-е, дайте мне умереть!..
Соседи наблюдали за тем, как Брэнда встает и, пошатываясь, уходит вниз по улице.
– Знаешь, у меня какое-то странное чувство, – сказал Серж, – как будто мы что-то забыли.
Брэнда остановилась посреди дороги и расставила руки перед мусорным грузовиком. Тот притормозил и объехал ее. Она, спотыкаясь и рыдая, пошла дальше.
– Я понимаю, о чем ты, – сказал Коулмэн. – У меня такое же чувство. Но почему?
– Точно не знаю. Меня гложет все утро.
Они посмотрели друг на друга. Потом на небо. Затем на низко сидящий «бьюик».
Утренний ветерок трепал красный флаг с белой полосой по диагонали.
Возвращалась первая лодка с дайверами, оснащенная парой серебристых понтонов и большой палубой, на которой умещались все кислородные баллоны и загорелые люди в гидрокостюмах. Дайверы, полупьяные от утреннего ныряния и эндорфинов, смеялись, пили пиво и растопыривали руки: мол, вот какую я видел барракуду или мурену. Лодка лениво проплыла по оолитовому проливу через Рэмрод-Ки и пристала за рифовым курортом на Луи-Ки.
Название «курорт» не слишком подходило этому обшарпанному мотелю, особенно если учесть, сколько за последние двадцать лет построили стерильных и дорогих гигантов. Зато это место превратилось в живую дайверскую легенду. Задние двери номеров открывались прямо на пристань; перед входом, на обочине автодороги номер один, стоял тики-бар. Большой и тоже легендарный. Каждый бывалый ныряльщик провел в нем немало человеко-часов. В этом тики-баре всегда было не протолкнуться – днем, ночью и даже во время эвакуации из-за ураганов.
Три продавца подержанных автомобилей вылезли из лодки и направились к крытому соломой тики-бару. Гидрокостюмы они полностью не сняли. У главного из продавцов верх был черно-бирюзовый, и не снимал он его по двум причинам. Первая – так красивее. Он послал по бокалу всем присутствующим в баре женщинам, а те их вернули. Тогда он решил доставить выпивку лично. Слез с табурета, взяв по коктейлю в каждую руку, и подкатил к девушкам из Женского студенческого общества Джорджийского технологического.
Те неохотно взяли бокалы.
Он запрыгнул на табурет рядом с ними.
– Трахните меня, если я ошибаюсь, но неужели мы раньше не встречались?
Вот и вторая причина, почему он не снимал гидрокостюм. Коктейли легче смываются.
«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска выехал на автодорогу номер один.
Проезжая мимо курорта на Луи-Ки, Коулмэн выглянул из пассажирского окна.
– Почему нельзя просто выбросить его в мангровую рощу, как делают все нормальные люди?
– Там и так полно трупов, – сказал Серж. – Я нашел место получше.
«Бьюик» пронесся по Исламораде и Ки-Ларго и по мосту переехал на материк. Все это время Коулмэн требовал покушать.
– Ты только что съел макмаффин.
– Я уже забыл, какой он был на вкус!
Серж сжалился и заехал в придорожный магазин во Флорида-Сити, а потом направился прямо в Эверглейдс. Коулмэн засунул руку в пакет.
– Хочешь бутер?
– Зачем ты купил столько?
– Пять штук за пять долларов.
Серж свернул с Тамайамской тропы на грунтовую дорогу. Вскоре они уткнулись носом в ворота, закрытые цепями. Серж вытащил большие кусачки, огляделся и зажал губками одно звено.
Подошел Коулмэн со стаканчиком газировки.
– Мы где?
Серж налег на кусачки.
– Государственный исследовательский центр. Цепь распалась. Серж отворил ворота.
«Бьюик» поехал дальше по пустынной дороге. Коулмэн повел носом.
– Воняет.
– Правильно.
Дорога закончилась поляной. Все было очень похоже на заброшенную съемочную площадку: битые машины, ржавые холодильники, большие чемоданы, бочки в пятьдесят пять галлонов, некоторые наполовину погруженные в огромную лужу. И повсюду какие-то оборванные манекены в самых разных позах. Они остановились, и Серж открыл багажник.
Коулмэн подошел к нему сзади.
– И все равно я не понимаю, где мы.
Серж вытащил из кармана пару носовых платков. Прикрыл одним рот и нос, второй отдал Коулмэну.
