— Ну, хорошо, тогда я прямо в столовую, поем там каких-нибудь сырых овощей. — Если я что надумала, то сразу приступаю к исполнению моего плана.
Феликс благосклонно кивает. В столовой я сначала убеждаюсь, что посетителей не снимают на скрытую камеру, потом быстро покупаю любимую высококалорийную пищу и, никем не замеченная, съедаю ее. После меня начинает мучить совесть.
Феликс ждет меня в редакции. Якобы Сильвестр куда-то подевался, и мы должны обсудить первую передачу. И чего все куда-то торопятся, бегут? Почему все ведут себя так, словно вот-вот начнется бомбовая атака и нужно спасать то, что еще можно спасти? Почему нельзя спокойно взяться за дело? Ну, хорошо, на нашем радио тоже иногда кутерьма, но меня просто бесит это наигранное рвение, с которым некоторые выполняют свою работу. Я хочу домой. Хочу к друзьям и коллегам. Хочу к Мариусу. Даже если сейчас он как-то странно себя ведет. Я хочу пить пиво в нашем клубе или в «Шорше» и слушать, как причитает Маузи или как Рихард с воодушевлением рассказывает о ремонте какого-то старого покосившегося дома на восемь семей. Я сейчас расплачусь, только этого еще не хватало. Ненавижу Берлин. Но придется торчать в этом городе, потому что я подписала контракт, будь он трижды неладен, и завтра у нас первые съемки. И «начнем с того, что» надо готовиться к шоу.
Феликс приходит с кучей бумаг. Будут три гостя, а в качестве эксперта приглашена одна женщина-психолог. Ее зовут Марта Гифей-Рипс, и она великолепно разбирается в проблемах семьи и брака. Почему у всех учителей, политиков и психологов двойные имена? Может, так солидней?
Гости студии: номер один — делопроизводительница из Равенсбурга, которая называет себя женщиной-шипучкой. У нее луженый желудок и такая грубая кожа, что в свободное от работы время она устраивает шоу на пешеходных зонах, выпивая соляную кислоту на глазах изумленной публики и брызгая ей себе в лицо. По сценарию она должна продемонстрировать зрителям свое умение. О господи! Надеюсь, она случайно не попадет кислотой в меня.
Номер два — супружеская пара. Муж — немец, жена — тайка, и он очень этому рад, потому что женщина беспрекословно ему подчиняется. Муж и не хочет, чтобы она учила немецкий. Когда к нему приходят гости, жена должна прислуживать им, а в остальное время сидеть на полу в дальнем углу комнаты. И якобы тайка не видит в этом ничего плохого. Да и как она может хоть что-то сказать, не зная немецкого. Встречи с этим человеком я ожидаю с большим нетерпением. Уж я-то позабочусь о том, чтобы развод стал делом, решенным уже во время эфира.
Номер три — мужчина, который говорит, что уже более двадцати лет обходится в жизни всего тремя словами. Этот человек никогда не будет моим другом. Я спрашиваю себя, как проходила предварительная беседа. Привет. Да. Нет. Не знаю. Но это уже пять слов. У меня урчит в животе, но ведь съесть ничего нельзя. Я приношу себе кофе и сажусь, чтобы прочитать длиннющий сценарий завтрашнего шоу. Феликс заходит ко мне через каждые две минуты и спрашивает, не нужно ли мне чего. Но мне ничего не нужно. А меньше всего мне нужна его болтовня.
Мне звонит Геро. Он сидит вместе с Томом и Рихардом в «Шорше», и с минуты на минуту должны прийти остальные. Они проведут приятный вечер, а я буду идти по Берлину в проливной дождь, пока наконец-то не окажусь в этом долбаном отеле, промокнув насквозь, и потом лягу на огромную кровать «люкс» и буду смотреть какой-нибудь тупой фильм и так и засну, одна, совсем одна.
Примерно в семь вечера я заканчиваю чтение сценария. Осталось только подписать бумагу, в которой я обязуюсь ничего не есть после семи часов. Феликс дает мне еще массу разного чтива и советы, как правильно смотреть в камеру, чтобы не выглядеть отвратно.
Вот я стою одна-одинешенька на улице, и действительно идет дождь. В отчаянии звоню Мариусу, но у него просто включена голосовая почта. Дома тоже слышу свой собственный голос в автоответчике. Где он? Или Мариус пользуется моим отсутствием, чтобы тут же найти другую? И потом он скажет в один прекрасный момент, что я не его настоящая любовь, соберет мои чемоданы и выставит их за дверь со словами: «Если тебе будут приходить письма, я перешлю их на твой новый адрес. Но, Каро, мы ведь останемся друзьями?» И потом я, и без того уже униженная, встречу его в компании супермоделей Элль Макферсон или Наоми Кэмбелл на каком-нибудь банкете, и он еще захочет представить мне их. А дальше, дальше…
