Майкл Шейн заканчивал свой туалет, когда за его спиной раздался звук открываемой двери.
— Это ты, Тим? — крикнул он, не поворачивая головы и делая последнее усилие, чтобы наконец справиться со строптивым галстуком.
— Разве вы ожидаете кого-нибудь другого, мистер Шейн? — произнес Тимоти Рурк высоким надтреснутым голосом. — Разумеется, это я, ваша несравненная сексапильная блондинка, являвшаяся вам в мечтах долгами бессонными ночами.
— Отлично, Гортензия, — отозвался Шейн, — налей себе стаканчик и постарайся не выскочить из трусиков.
Он старательно зафиксировал узел галстука и появился в гостиной, небрежно насвистывая модную мелодию.
Тим Рурк стоял у старого дубового стола, того самого, что Люси Гамильтон наотрез отказалась разместить в их новой конторе, и, не забывая время от времени отхлебывать из бокала с виски, с интересом изучал фотографию обнаженной Доринды. Высокий, поджарый, словно русская борзая, черноволосый репортер обладал парой глубоко запавших голубовато-серых глаз, придававших его лицу выражение глубокой меланхолии.
— Неплохо, хотя уж больно смахивает на наживку для фраеров, — пробормотал он, поднимая глаза на детектива.
— Говорят, ей не больше восемнадцати, — отозвался Шейн, в свою очередь направляясь к встроенному в стену миниатюрному бару. Он извлек из него бокал и бутылку коньяка, разместил их на журнальном столике рядом с кушеткой и неторопливо направился на кухню. Спустя пару минут он вернулся в гостиную, держа в руках емкость с кубиками льда и сифон с водой.
— Тебе известно что-нибудь об этой девушке? — спросил он, усаживаясь на кушетку.
— Только то, что у нее есть на что посмотреть, — печально отозвался Рурк, устраивая свое длинное тело в удобном кресле. — Так что, если ты собираешься прихватить с собой и Люси…
— Люси? — лохматые брови Шейна недоуменно поползли вверх.
— Извини, я случайно подслушал часть твоего разговора, — объяснил репортер с невинной улыбкой.
— У меня нет ни малейшего желания впутывать Люси в это дело. Кроме того, это чисто деловое свидание.
— В самом деле?
— Мне пришло в голову, что тебе было бы интересно взять у нее интервью, — небрежно пояснил детектив. — Например, кое-какие любопытные факты из ее биографии.
— А тебе-то какое дело до этого? — ноздри Рурка затрепетали, как у охотничьей собаки, почуявшей дичь.
Шейн нахмурился, отхлебнул глоток коньяка и запил его ледяной водой.
— Эта фотография попалась на глаза моему клиенту, — нехотя объяснил он. — По его словам, он узнал в девушке дочь своего старого знакомого, крупной шишки из Вашингтона, одного из немногих либералов, которых еще не выперли оттуда. Родители, естественно, пока ничего не знают.
— Клянусь моей незабвенной бабушкой, какая романтическая история, — фыркнул Рурк. — И как же зовут твоего великого политика?
— Это не для печати, Тим, — твердо объявил Шейн. — В конце концов, это все-таки моя работа. Надо вытащить девчонку из этого борделя и постараться избежать огласки, если она действительно дочь того лица, о котором идет речь.
— Не торопись, Майкл, — остановил детектива Рурк, выпрямляясь на кресле. В глазах репортера загорелись искры профессионального азарта. — Не забывай, каким способом я зарабатываю себе на жизнь. Сначала ты объявляешь, что мне предстоит взять у нее интервью…
— Пойми же, что ты не можешь использовать эту историю, — рявкнул Шейн. — Господи помилуй! Раскинь мозгами, что сделает правая пресса с отцом девушки, если, не дай Бог, эта история попадет в газеты. Наши ура-патриоты из Сената или Конгресса тут же пригвоздят его к позорному столбу.
— О'кей, — неохотно согласился репортер, принимая прежнюю расслабленную позу. — Хотя почему честный либерал продолжает в наши дни цепляться за правительственное кресло, ей-Богу, выше моего понимания. Но как ты сможешь доказать, что наша милашка не водит нас за нос, выдавая себя за невинную девушку из Огайо, где она, по-видимому, и научилась всем этим танцам и песенкам в местном фермерском клубе?
— Для этого ты мне и нужен, — терпеливо объяснил Шейн. — Управляющий наверняка не будет возражать против бесплатной рекламы. Ты без помехи сможешь заглянуть во все щели, прежде чем хоть одна душа догадается о цели нашего визита.
