— Ну вот, — запричитал Арсен, — утка наша пропала! Теперь она воняет, как тот туалет, что за нашим боксом.
— Ой, так тебя обдурили! Тебе старую утку дали. А ты ещё кидался терминами «городские», «сельские». Ха-ха!
— Арсен, а ты всё о еде…, - укоризненно покачал головой я.
Из своего кулька я достал мобильный телефон и глянул пропущенные звонки. Новёхонький телефон «Nokia» я оставил дома, ведь пахал на него два с половиной месяца, ну а старенький, чёрно — белый (или лучше сказать — монохромный) «Siemens» взял с собой. Звонила мама 7 раз, Юлечка 23 раза и пара неизвестных номеров — наверное, «Приват-банк». На счету денег не было, лишь звонки на номера «Life» были бесплатными благодаря инновационным акциям, хотя какая теперь разница? Разве был смысл звонить родным и рассказывать об издевательствах? Тогда я точно упаду в глазах близких ниже плинтуса. А мне никак не хотелось снова услышать: «Будь мужчиной!» и «Армия сделает из тебя мужчину!». Хватит! Теперь действовать буду самостоятельно, чего бы мне это не стоило. С приходом этих мыслей и случился переломный момент в моём сознании. Я почувствовал, что могу больше, и у меня получится совладать ситуацией. Это очень полезные размышления для становления человека как самостоятельной личности, а не очередного гражданина Х — планктона без права на собственное мнение.
Около 10 часов вечера некоторых ребят отправили в казарму, что располагалась слева от боксов, напротив столовой и штаба. Нам места не хватило и мы, вместе с полусотней ребят, остались ночевать на улице. Меня это не удивило. Лёг на свой пакет и заснул. Спал плохо, холодный ветер окутывал меня вместо тёплого ватного одеяла. Зубы во сне нервно стучали от минусовой температуры, щёки кусал мороз.
Затем скучное утро, за которое мы «отходили» после истязаний прапорщика, а мозг признавал начало нового дня, медлительного и бессмысленного. На обед мы снова зашли в ту забегаловку, где ели очередную порцию еды, которую запросто можно было использовать, как оружие массового поражения. Весь день мы просидели на лавочке и несколько раз сходили на турники, что располагались за штабом, возле столовой.
Солнышко садилось за горизонт. Печаль угнетала, ставая главной причиной исчезновения моего спокойствия. Хотелось поспешно пройти мимо этих издевательств, но попал в самый центр зыбучего песка, название которому — «новая жизнь». С ребятами сегодня я почти не разговаривал — много думал о том, как вести себя дальше, и что ждёт меня впереди. Около 18 часов, скрипучая дверь штаба открылась, и в нашу сторону направился высокий человек в очках.
— Первый и второй боксы — с вещами на центр плаца! — закричал он.
Я не растерялся. Во-первых, я готов был к любой смене своего скучного времяпрепровождения, а во-вторых, мне знаком был этот армейский термин: плац — это площадь для военных парадов и строевых занятий. А потому, поторопив скучающих и сонных друзей, я взял полупустой пакет, и поспешил выполнить приказ.
Вокруг майора уже через три минуты стояло более трёхсот пятидесяти призывников. Все ждали от него чуда, хотя для каждого оно было разным: кто-то мечтал попасть домой, а кто-то уехать воевать и получать внеочередные звания.
— Здравствуйте! — начал он, убедившись в удовлетворившем его исполнении приказа.
— Здравия желаю, товарищ майор! — отчеканили мы, хотя, из этого сумасбродного приветствия, можно было понять лишь: «Гав! Гав! Гав! Гав!» — так уж было похоже на это.
— Разрешите представиться: зовут меня майор Некануров Николай Леонидович, я — ответственный за прибытие и отправление призывников с распределительного пункта. Здесь вы узнаете, в какие войска вы попадёте и, дождавшись своего поезда, попадёте без препятствий в свою воинскую часть. По поводу сухпайка, я…
— Товарищ майор, но в военкомате уже оговаривалось о распределении призывников, — перебил один из ребят, стоящих неподалёку от майора.
Николай Леонидович, сделав паузу, приказал смельчаку-камикадзе выйти из строя, на что тот парнишка, виновато глянул и вышел вперёд.
— Кто разрешил тебе меня перебивать?
— Но, военкомат…
