— Где же ?
— В Гонконге.
— И поэтому вы меня туда отправляете?
«Совершенно верно», — ответил Хоук, откинувшись на спинку стула и выпустив кривое кольцо дыма к потолку, которое было отражено его звукоизолирующей плиткой и на мгновение окутало кабинет непрозрачной дымкой. — Конечно, у Роулингса было задание, — продолжил он. Я послал его купить рулон микрофильма. У него даже не было возможности встретиться со своим контактом.
— И я уверен, что этот контакт все еще ждет.
Хоук кивнул.
— Имя Пой Чу тебе известно?
Я опустил голову, чтобы сосредоточиться, зная, что директор АХ и главный операционный директор внимательно посмотрел на меня.
— Да много чего, — наконец сказал я. Китайский двойной агент, тридцать четыре года, без шрамов или каких-либо особых видимых признаков, среднего роста. Любой, кто его не знает, отдаст ему Господа без исповеди. Он заслуживает очень небольшого доверия. Но информация, которой он делится, всегда первоклассная.
«Очень хорошо», — удовлетворенно прошептал Хоук. — А теперь, Ник, держись крепче за подлокотники своего стула, — добавил он, сбрасывая пепел своего яда от мух. Как бы вы отреагировали, если бы я сказал вам, что Пой Чу удалось заполучить микрофильм, содержащий список всех имен — я имею в виду все, а не один или два или даже полдюжины — все, список всех Китайских шпионов — агентов, действующи на Западе и в Советском Союзе?
«Я бы сказал вам, что он золотой человек, сэр», — ответил я, не в силах подавить легкое восхищение.
«Это именно то, что я думаю», — согласился Хоук, прервав свое заявление ударом кулаком по своему несчастному столу. Вы представляете, что представляет собой этот документ? Возможности, которые он нам открывает? Мы бы все знали о их сети проникновения в эту страну, а также в Европу! И все это благодаря чему? К нашей политике примирения с Москвой! Судя по всему, их начальник опасался борьбы за влияние между двумя блоками. Он собрал все имена в одном документе, чтобы они были под рукой на случай, если кто-то попытается его обойти.
— Если до нас доходит, то это демонтаж всей их секретной службы, особенно здесь, в Соединенных Штатах.
«Верно», — кивнул Хоук. Их сеть не восстановить. Ты понимаешь, Ник, что мы ждали чего-то подобного с 1949 года? Вот почему Овальный кабинет не хочет никаких разногласий. Президент, СБ и Пентагон сделают все, чтобы этот микрофильм появился. И они готовы заплатить цену.
— Что составляет…?
— Немного. По крайней мере, по нашим критериям. Двести тысяч в американских долларах. Пой Чу даже не говорил по-китайски — если позволите — чтобы получить швейцарские франки. Я чувствую, что он спешит на пенсию, а для него двести тысяч долларов — это милый маленький шерстяной носок. Только вот загвоздка.
— Я не ожидал меньшего.
— Мы не знаем, сделал ли он копию документа и объявил ли он другой тендер.
— В данном случае Советский Союз и КГБ?
Хоук кивнул, отложил сигару и осмотрел кончики своих никотиново-желтых пальцев.
«Единственное, в чем я могу поклясться, — сказал он, — это то, что Пой Чу любит деньги. Если бы наши советские коллеги случайно предложили ему больше, чем мы, он не колебался бы ни секунды. Он продаст им фильм еще до того, как мы успеем сказать «уф» и скорректировать наши предложения.
— Для этого русским все равно необходимо связаться с ним до того, как на его след нападет Пекин…
«Прежде чем ты встретишься с ним, Ник, — поправил Хоук. Неудача — это просто не вариант. Похоже, что Пой Чу обеспокоен тем, что Пекин разоблачил его. По нашему мнению, что-то подсказывает ему, что секретная служба Китая знает, что он микрофильмировал список и перевез его в Гонконг. Он будет маневрировать с величайшей осторожностью.
«Излишне говорить, что мне придется сделать то же самое», — заметил я, вставая. Когда вы хотите, чтобы я ушел, сэр?
— Вы вылетаете сегодня вечером из Даллеса. Ваш номер зарезервирован на полуострове.
«Лучший отель в колонии», — прошептал я.
«Для N3 нет ничего слишком хорошего», — ответил Хоук, пытаясь рассмеяться.
Ему это не удалось.
— Под каким именем я буду путешествовать, сэр?
— Морли, — сказал Хоук, вставая и протягивая мне руку.
