«Вы знаете, как изначально называлась эта река, Киллмастер? Вади эль-Кибирь. Название было недавно изменено на Гвадалквивир. Наши церкви раньше были мечети. Чтобы найти Африку, необязательно копать глубоко в Испании».
Чайка что-то нашла на другом берегу реки. Сразу же на неё напали другие чайки, которые попытались отобрать добычу. Разве не это произошло бы в Испании после смерти старого диктатора? «Франко действительно заметил попытку?»
«Невозможно. Он довольно плохо слышит, и вдобавок с этим фейерверком… Нет, у тебя все получилось отлично». Он посмотрел на свои часы. «Кстати, наши машины скоро уезжают, я должен быть уверен, что приеду вовремя. Когда я вернусь в Мадрид, я отправлю это дело на проверку с этими водителями».
Я не мог больше ничего сказать, чтобы заставить его передумать. Его аргументы, что Оборотень мертв, были достаточно убедительны для него. И у меня была лишь наполовину сформированная теория о планах Андреса Барбаросса.
Когда я поднялся по лестнице к пристани. Я увидел, как фигура машет мне рукой. Это была Мэри.
«С кем вы разговаривали? Другой бизнесмен?» — спросила она, когда мы поприветствовали друг друга. «Да, — солгал я с серьезным лицом. — Он занимается торговлей нижним бельем. Я хотел заказать вам что-нибудь приятное».
«Хм. Похоже, ты собираешься совершить еще одну из тех поездок, о которых мне никогда не рассказываешь. Как раз когда начался сезон корриды, и вы можете увидеть лучшие бои Мадрида. Вы приедете, да? Ты не можешь просто оставлять меня каждые две минуты и забирать меня, как будто это самая естественная вещь в мире».
«Я бы хотел.»
Она посмотрела на меня пылающим взглядом. Ярость обиженной женщины была в ее глазах, ярость обиженной графини.
«Если ты уйдешь сейчас, тебе не придется возвращаться!»
«Увидимся в Мадриде».
Она яростно топнула ногой. «И ты даже не скажешь мне, куда ты идешь?» она надула губы.
«Изучать птиц».
Я съел холодный омлет, деревенский хлеб, выпил немного вина и смотрел, как плывут облака. Свежий ветер дул через бескрайнюю равнину Ла-Манчи. Время от времени я крутился на животе и наводил бинокль на дорогу.
Через час прибыли вертолеты. Они пролетели на высоте километра над местностью в поисках незваных гостей. Я нырнул в заросли и стал ждать, пока они исчезнут. Когда они отлетели немного дальше, я посмотрел на них в бинокль. Это были Хьюи Кобры, часть защиты Франко.
Я слышал звук автомобильных шин. На дороге появились три лендровера, а за ними ехал грузовик с фермерами. Конвой остановился недалеко от меня. Когда лендроверы собрались вокруг кофейни, крестьяне рассыпались по равнине. В строю, похожем на ловушку, они начали бить палками о подлесок по обе стороны равнины, отгоняя птиц и зайцев к центру. И прямо посередине был Генералиссимус Франко и ждал появления своей жертвы.
Вооруженная пулеметами Гвардия Сивилль следовала за крестьянами, опасаясь незнакомцев, которые могли ускользнуть от «Кобр». Франко и его свита терпеливо потягивали кофе. Хотя Оборотень мог быть еще жив, по крайней мере, я не видел его следов. Я больше чувствовал себя так, будто вторгся в картину девятнадцатого века с изображением охотничьего отряда, чем защищал современного диктатора. Фермеры с палками, Гражданская гвардия со своими треугольными штыками, Франко, одетый в охотничий костюм из английского твида: все это казалось чем-то из другого времени.
Грохот пистолета нарушил сельскую тишину. Один из охотников произвел первый выстрел, но безуспешно. Рядом с Франко был адъютант с коллекцией малокалиберных винтовок и дробовиков.
Мимо меня прыгнул заяц; позади него я услышал звук удара палки о кусты. Я нырнул глубже в подлесок. К счастью, внимание фермера было полностью приковано к зайцу, который прошел всего в трех футах от меня. Я перевел дыхание и продолжил изучать охоту в бинокль.
Шансы Оборотня становились все меньше и меньше. Он должен скоро ударить.
Как мне советовал Хоук, я поставил себя на место убийцы. Анализ предыдущих путешествий Франко по Испании показал, что он всегда начинал с грандиозного маршрута через крупные города, но обычно на полпути путешествие прерывалось. Это произошло потому, что Франко не приветствовали в Барселоне, Бильбао, Сантандере и других крупных городах из-за растущих жалоб со стороны этнических меньшинств. Каталонцы восстали из-за дискриминации их языка, и под руководством басков Бильбао назревал бунт партизан. Другой причиной сокращения его гастролей было то, что у него больше не было столько энергии.
