Хотя у Эрена не было большого военного опыта настоящего офицера Легиона, его было достаточно, чтобы понимать, что отступление от Цереса проходило неудачно.
Потрепанным Легионам едва удавалось опережать преследующий их Ворд, несмотря на преимущество дорог, созданных фуриями.
Ворд просто численно подавлял их. Человек вынужденно мог идти в течение многих часов или в течение многих дней, но, рано или поздно, он должен был спать — в то время как Ворд просто продолжал движение.
Хотя Легионы делали все, что могли, чтобы эвакуировать мирных жителей по пути, они не могли помочь всем.
Ворд распространялся повсеместно, и Эрену не хотелось думать о том, что произойдет с бедными людьми, которые оставались позади каждый раз, когда они срезали путь, обрекая бедных гольдеров, которые бежали к дороге в надежде на безопасность, которую она сулила.
Эрен мерил шагами коридор возле комнаты Первого Лорда на постоялом дворе в городе… Эрен не был уверен, в каком именно.
Увартон пал, когда Легионы просто сделали остановку на ночь. Рыцари Ворда нагнали их и начали забрасывать взятых за городские стены.
Эрена все еще преследовали кошмары о четырнадцатилетней девочке, взятой Вордом, которая, как он видел, оторвала тяжелую деревянную оглоблю фургона и забила ей полдюжины легионеров до смерти прежде, чем ее сразили.
Это случилось сразу после того, как она подожгла полдюжины зданий простой свечой. Другие видели худшее, и глубокий хаос, посеянный берущими, вынудил Легионы оставить город прежде, чем Ворд их настиг.
После Увартона был… Марсфорд, где, как он думал, Ворд отравил колодцы, затем Берос, где Ворд поднял достаточно ветра, вместе с холодом, чтобы Легионы потеряли треть личного состава обмороженными, потом Вадронус, где…
Где Ворд заставил их отступить снова. И снова. Он спал урывками, полчаса тут, полчаса там последние… сколько-то там дней.
Он не был уверен. А Первый Лорд и того меньше — из-за чего он и потерял сознание.
Дверь в комнату Гая открылась, и появился целитель Сиреус.
Как личный врач Первого Лорда, худой, с проседью Сиреус был известен в столице — до которой отсюда было менее дневного перехода.
Сиреус обменялся кивками с гвардейцами у двери и повернулся к Эрену.
— Сэр Эрен, — сказал Сиреус. У него были длинное, угрюмое лицо и очень глубокий, очень звучный голос.
— Могу я поговорить с вами без свидетелей?
Он отвел врача в конец прихожей и тихо спросил:
— Как он?
— Умирает, — сказал Сиреус ровно. — Я смог стабилизировать его, но ему нужно регулярно питаться и отдыхать, иначе он не протянет и недели.
— А если он так и сделает? — произнес Эрен.
— Недели, — сказал Сиреус. — Месяцы, если ему повезет. Он использует магию, чтобы игнорировать боль и поддерживать себя, иначе он знал бы точно, в каком он плохом состоянии.
— Вы можете сделать еще что-нибудь? — спросил Эрен.
Сиреус пристально посмотрел на него, затем вздохнул.
— Я работал над ним в течение многих лет — и не важно, что он был в состоянии сделать для себя сам. Даже при том, что он столь же искушен в магии воды, как и я, у него нет образования врача. Его органы просто выходят из строя. Самый очевидный симптом — легкие: у него была пневмония несколько лет назад, и с тех пор они не в порядке. Его селезенка, его печень, его поджелудочная железа, одна из его почек — все они также отказывают.
Эрен склонил голову.
— Мне жаль, — сказал Сиреус. — Он — великий человек.
Эрен кивнул.
— Вы ему об этом сказали?
— Конечно. Но он настаивает на том, что у него есть обязанности. Даже если они его убивают.
