— Два дня. Он должен был вернуться еще вчера вечером, — тихо сказал Макс. — Или хотя бы подать какой-то знак или весть.
— Пока еще нет причин для беспокойства, — спокойно произнес Тави, — возможно там произошла задержка или что-либо потребовало его помощи. Или может они ждут наступления сумерек, прежде чем организовать побег.
— Тогда бы он нашел укрытие в пределах прямой видимости и с помощью фурий отправил бы сообщение, — не согласился Макс.
В душе Тави начинал размышлять точно так же, но не было смысла еще больше усилить волнение Максимуса за брата, соглашаясь с ним.
К тому же, в их распоряжении не было иных вариантов, разве что прорываться с боями из Шуара.
Всё это не может закончиться хорошо, это всего лишь вопрос времени. Численный перевес был слишком велик.
— Спокойствие, Макс, — сказал Тави. — Я понимаю, тебе тяжело находиться там, где нечего разрушить и некого соблазнить, но, может, это и к лучшему.
Макс хмыкнул и слегка толкнул его сапогом в защищенную доспехами спину.
— Не желаете ли урок по полетам, Ваше Высочество? Хотя, если быть до конца честным, после него вы вряд ли сможете так называться.
Тави обернулся и ухмыльнулся. Макс уселся рядом на краю крыши и взглянул на поле битвы.
— Им не победить, — тихо сказал он.
— Я знаю, — ответил Тави. — И они тоже это знают. Многие из них даже себе в этом не признаются, но они знают.
— Ворд не остановится на этом, — сказал Макс. — Так ведь?
— Нет, — сказал Тави. — Алеранцам повезло, и они смогли разбить их, когда те были слабы. Мы зарекомендовали себя как основную угрозу для них. Поэтому они пришли сюда, где у них больше возможностей для распространения и размножения. Они не допустят ту же ошибку снова.
— Кровавые вороны, — вздохнул Макс. — Я знал, что ты скажешь что-то в этом роде.
Он кивнул в сторону бесчисленных сил Ворда.
— Мы не сможем это остановить. Даже призвав все легионы Алеры и каждого заклинателя.
— Обычными способами — нет, — ответил Тави.
Макс хмыкнул.
— Ты что-то задумал?
Тави слегка улыбнулся. Это было лучше, чем "я понятия не имею, как с этим справиться" и, в тоже время, ему не пришлось врать своему другу.
Макс сверлил его взглядом какое-то время, потом кивнул, слегка расслабившись.
— Ладно, — сказал он. — Как хочешь.
— Спасибо, — ответил Тави.
Макс молча смотрел на сражение.
— К своему стыду должен признать, что канимам не откажешь в мужестве.
— Это не удивительно. После того, что нарашанцы сделали с нами.
Макс махнул рукой.
— И тем не менее.
Тави кивнул.
— Я понял, о чем ты.
— Мы можем им чем-то помочь?
Тави покачал головой.
— Не думаю. Учитывая их отношение к нам. Ларарл намерен стоять до конца, и вера его народа удержит его на верхушке власти.
— Скорее всего, — ответил Макс. — Думаю, наш народ повел бы себя так же. Большинство Верховных Лордов скорее умрут, сражаясь, чем позволят кому-то выдворить их с их земель.
— Посмотрим. Долго ждать не придется.
Слова произвели удручающий эффект на Макса. Он помолчал еще какое-то время.
— Что будем делать с Крассусом? — Спросил Макс.
— Ждать, — ответил Тави. — Пока. Если к вечеру он с нами не свяжется, рассмотрим альтернативные варианты.
— С ним все в порядке, — сказал Макс. — Он быстрее голодной вороны, за его полетом почти невозможно уследить. Он в порядке.
Если это так, то где же Крассус? И снова Тави не стал озвучивать свои мысли.
— Я не заметил здесь ничего, что могло бы представлять для него реальную угрозу.
Макс кивнул и вздохнул.
— Может, старик Магнус что-то затеял. Задержал его по какой-то причине.
— Может быть.
Макс зарычал, вскочил с места и принялся беспокойно ходить по крыше.
— Я просто не могу уже ждать и ничего не делать!
Тави залез в один из кожаных мешков на поясе, достал угольный стержень и несколько свернутых листов пергамента.
— Вот, — сказал он. — Нарисуй карту города. Каждое здание, которое сможешь разглядеть. Может пригодится, если по какой-то причине нам придется идти.
Макс взглянул на бумагу и стержень.
— Вы недолго продержитесь на месте Первого Лорда, если будете сгружать на сингуляров всю обязательную домашнюю работу, милорд.
— Знаю. Но если мне придется беспрестанно слушать их нытье, то я сам себя зарежу, облегчив жизнь ассассинам.
