Но, несмотря на это, признал он, в создании Свободного Алеранского был смысл.
Если бы эти люди были рядовыми Легиона Короны или Первого Имперского, он, скорее всего, обратился бы к центуриону, отвечавшему за них, несмотря на то, что формально он имел право на то, чтобы лично пресечь подобное грубое нарушение дисциплины.
Это было бы в рамках закона, но неразумно. И ввело бы в заблуждение людей обоих легионов, показав, что руководство экспедиции не доверяет офицерам Свободного Алеранского.
Он должен избегать повторения подобных глупостей в будущем.
— Первое Копье!
Маркус оторвался от своих мыслей, заметив приближающегося к нему одного из гонцов Магнуса. Молодой человек подбежал к нему, запыхавшись и поприветствовал.
— Сэр!
Маркус сдержанно вздохнул и решил не заострять внимание гонца, что "сэр" употребляется по отношению к офицерам, а не центурионам.
— Что тебе, сынок?
— Сэр, сэр Магнус выражает Вам свое почтение и сообщает, что поступило послание от Принцепса, сэр. Он сказал, что Вы хотели бы быть проинформированы об этом немедленно.
Маркус резко кивнул.
— Отведи меня к посланнику.
Он увидел, как Фосс и его лучшие люди изо всех сил пытались спасти жизнь Антиллуса Крассуса.
Молодой Рыцарь Трибун, раненый в нескольких местах, практически неподвижно лежал в целительной ванне, его дыхание едва колыхало воду.
На его коже виднелись свежие розовые шрамы на тех местах, где, должно быть, только что были такие же раны, которые все еще не были залечены.
Учитывая то, что он, скорее всего, получил эти раны во время боя в полете, удивительно, что он вообще остался в живых.
Он прилетел в лагерь Легиона практически без сознания и рухнул на землю, обрушив при этом две белые палатки легиона.
С места разрушения его тут же доставили к целителям, но он еще не пришел в себя, чтобы что-либо сообщить.
— Фосс? — снова произнес Магнус. Старый Курсор Каллидус стоял справа от целителя, пристально наблюдая за раненым мужчиной.
Фосс раздраженно пожал своими широкими плечами, что-то прорычав себе под нос.
Черные волосы и борода великана были длиннее, чем это предписывалось уставом, но Трибун Медицины, откровенно говоря, был слишком хорош на своем месте, чтобы кто-либо спросил с него за это.
— Я здесь пытаюсь собрать все по крупинкам, Магнус, а ты мне под чертову руку лезешь. Идите к кровавым воронам и дайте мне работать.
Маркус повернулся и быстро вышел из палатки, пройдя через открытый участок между палатками целителей Первого Алеранского и такими же Легиона бывших рабов.
Он вошел в палатку и осмотрелся.
Трибун Медицины встал из-за маленького стола, за которым он что-то писал в книге. Нахмурив брови, он негромко произнес.
— Первое Копье.
— Сэр, — проговорил Маркус, приветствуя мужчину, — мы получили сообщение от Принцепса, но его посланник серьезно ранен. Я надеялся, что вы позволите воспользоваться помощью Доротеи.
— Я бы позволил, — проинес его собеседник, — Но она занята. Похоже, что один из наших легионеров тяжело ранен каким-то чрезмерно усердным центурионом.
Маркус посмотрел мимо Трибуна и увидел Бартиллуса, без чувств лежащего в целительной ванне, нижняя часть лица была в синяках и весь подбородок распух.
Позади него на коленях стояла женщина в простом сером домотканом платье, ее пальцы слегка касались его висков.
Она была худая, с темными волосами и изысканно красива. На ней не было никаких драгоценностей или украшений, за исключением тонкой полоски металлического ошейника послушания на ее горле.
В то время как Маркус наблюдал, он видел странные движения под кожей на челюсти раненого мужчины. Несколько секунд спустя, опухоль начала спадать, а синяки светлеть.
— Это незначительные и обычные повреждения, сэр, — проговорил Маркус, — а жизнь посланника может зависеть от наиболее опытного целителя в лагере. На нашего Трибуна Медицины жестко давит предел его возможностей.
Трибун Свободного Алеранского хмыкнул.
— Она освободится в ближайшее время.
— Со всем уважением, сэр, — сказал Маркус, — Антиллус Крассус умирает сейчас.
Глаза женщины немедленно открылись, и она перехватила взгляд Маркуса. Ее взгляд пронзил его насквозь.
