- Алекс, детка, ты прямо как Дельмон, уже не можешь без меня обходиться.
- И то правда, Тома. Ты что-нибудь смыслишь в комах?
- Имею некоторое представление.
- Тебе не приходилось слышать о людях, которые пережили кому и сделались какими-то странными?
- Последствия травматической комы - да, такое случается. Полагаю, это зависит от того, как был задет мозг. Вообще-то чаще страдает двигательная система.
- Ты какие именно расстройства имеешь в виду?
- Галлюцинации.
- Я думаю, что часто наблюдаются нарушения памяти и интеллектуальных способностей, но психические расстройства встречаются редко. Хотя…
- Что?
- Видишь ли, человек - это то, что у него в голове. Мозг остается самым загадочным объектом Вселенной, и в точности неизвестно, что происходит после травмы, какие там связи нарушаются. Имеются клинические данные о том, что люди, вышедшие из коматозного состояния, рассказывают странные истории. Те, которые подверглись непосредственной угрозе смерти или смертельной опасности, часто говорят одно и то же: что они шли по какому-то туннелю, их душа летала над их телом, они видели себя в потустороннем мире в лучах яркого света.
- А я думал, что при коме наступает потеря сознания.
- Это все так, но существует фаза пробуждения, которую больные впоследствии путают с собственно комой. Во время этого медленного возвращения в сознание мозг снова начинает производить сны. Но к чему все эти вопросы, у тебя что, коматозный больной на руках?
- Бывший коматозный. Брат одного ученого. Он упрекает своего брата в том, что тот заставил его вернуться из страны мертвых. А есть ли медикаменты, выводящие из коматозного состояния?
- Насколько я знаю, нет. Используют классические методы реанимации, а потом дыхательный аппарат и перфузии, чтобы просто поддержать жизнедеятельность организма. Существует шкала коматозных состояний, и самая глубокая кома соответствует гибели нервной системы. Проводят тесты, чтобы определить состояние пациента. Выходит он из комы или нет.
- Спасибо тебе, Тома.
- Не за что. До скорого.
Брюс изложил содержание разговора Левин, когда они возвращались на Набережную. На середине моста Сен-Мишель Брюс вдруг остановился. Именно сейчас ему необходимо попытаться выстроить факты, которые утекают у него между пальцев. Галлюцинации Антонена Мориа находят отклик. Это очевидно. Точно так же, как находят отклик истории его коллег. «Положил я на смерть, положил на небо, положил на ненависть», - говорил парень из квартала Сталинград, но его голос теперь звучал гораздо слабее, чем голос Антонена. Брат погибшего ученого превзошел всех остальных. Он - пифия. И его надо слушать. «Эта история с Антоненом так будоражит меня, потому что перекликается с образом, который преследует меня самого, - подумал Брюс. - Образом Орфея, спускающегося в ад». Он зажег сигарету, несколько секунд смотрел, как она горит, потом сказал Левин:
- Антонен говорит о реке, к которой не надо приближаться, потому что можно обжечься.
- И о лицах из страны мертвых.
- Он видел все это во сне, когда выходил из коматозного состояния.
- И теперь он в это верит.
- Эти истории о реке, о мрачной стране, о привидениях - все это есть в общечеловеческих мифах. Ничего удивительного в том, что свидетельства людей, избежавших гибели, схожи. Я думаю, Мартина, люди бессознательно пользуются легендами, которые знают с детства.
- Да, конечно.
- Но в показаниях Антонена Мориа есть нечто, не похожее ни на что, ранее известное.
- Когда он говорит, что его брат заставил его вернуться.
- Точно. Я думаю, что здесь надо покопаться.
- И как ты собираешься это сделать?
- Прежде всего надо позвонить в Риваж - тот самый реабилитационный центр, куда был помещен Антонен Мориа.
- Ты полагаешь, что какой-нибудь врач вспомнит его?
- У нас нет ничего другого, Мартина.
- Только предположение. Что Кобра, убив троих, на этом не остановится.
- Вот именно, - сказал он. На лице его появилась легкая и какая-то грустная улыбка.
Она подумала о том, что тучи, портившие ему настроение, рассеялись и что ей нравится его полуулыбка, похожая на обещание.
А он - о том, что ему нравятся ее упрямство и энергия. Что, наверное, это заразительно. И спасительно. По крайней мере на десять минут. Что вернуться в ресторан и закрыться там с ней в туалете доставило бы ему безумное удовольствие. Но это слишком вульгарно. И что им надо поймать кобру. Пресмыкающееся, обладающее королевским достоинством, которое может раздувать свой капюшон так, как ему захочется, и расширять устрашающие очки на чешуйчатой коже. Пресмыкающееся, которое, даже когда посылает вам в глаза смерть, выглядит по-королевски.
