Ашик, поддернув ниспадающий рукав, взял другую гроздь, оторвал тяжелую желтую ягоду. Раскусил и, подождав, когда сок прольется в горло, ответил:
— Нет у нас голода, брат.
Узкая рука сорвала еще одну ягоду.
— У нас достаточно дров, чтоб пережить зиму и хватает теплых одежд и домов. Вся страна живет хорошо, брат, не только мы во дворце. А что до битв, — он кинул в рот еще несколько ягод и вытер черные, тщательно причесанные усы, — наши воины сильны, они умеют охранять границы. Тебе ли не знать этого, странник, ты учил их и водил в битвы.
— Я знаю.
— Смерть, говоришь? Умершие идут в Цветущую долину и там наслаждаются бытием, вечно. Болезни мы лечим все лучше и лучше. И ты из своих странствий привозишь лекарей и умения. А нищеты — нет, нет, брат Беслаи. Я неустанно работаю и правление мое умно. Пока все идет так, как идет сейчас, Земля Долин будет процветать, и мы останемся в памяти потомков как люди, сумевшие создать идеальную жизнь.
— Когда ты последний раз ходил босиком, Ашик? Когда испытывал голод? Не аппетит, вспоминая, что давненько не ел именно так запеченного ягненка, а голод, который гонит жевать траву и зеленые ягоды?
— В том нет нужды!
— Есть!
Беслаи остановился над самым креслом, и царственный брат, подняв лицо, смотрел на огромную фигуру, нависшую над ним.
— Мудрый знает, в спелости, в самом сладком времени без изъянов, таится начало смерти. Мудрый, облеченный властью, должен, слышишь, брат, должен быть готовым к смутным временам.
— Ты что-то узнал в походе? Кто грозит нам? Или в мире появилась новая болезнь? Скажи!
— Нет. Земле Долин не нужны болезни из мира за перевалом. Она сгниет сама.
— Закрой свой черный рот, Беслаи! И отойди, ты застишь мне свет.
— Сгниет! Потому что болезнь уже началась, Ашик. И болезнь эта — благополучие, довольство. Если не разразится война или не случится повального мора, которые встряхнут людей и заставят их вспомнить о главном, отделят слабых духом и трусов от настоящих, Землю Долин ждет беспощадное увядание. Государство пожрет самое себя. А люди в нем, беспокоясь о цвете праздничных халатов и о вкусе еды, начнут убивать за то, что застит им настоящий свет. Так будет, Ашик.
— Ты предлагаешь устроить войну, безумец? Или наслать болезни?
— Нет. Я нашел другой выход.
— Выход из открытого пространства, Беслаи? Ты ищешь его там, где все свободно!
— Выслушай меня. В память о наших матерях, что прожили жизни скромно и строго. Позволь мне договорить, брат. Я не безумен. Поднимаясь на вершины перевала, я стал видеть дальше.
— А я не глуп. Говори, я выслушаю и сам решу, как быть.
Беслаи отошел к широкому окну. Открытые рамы, забранные узорочьем цветных стекол, ловили свет заката. Среди подстриженных деревьев огромного сада мелькали фигурки садовников — ночью будет большой фейерверк.
— Мне нужны лучшие мальчики Земли Долин. По всем городам и селам я должен собрать их в военные лагеря. Там они будут жить, спать на голой земле, голодать, чтоб разломить на многих единственную черствую лепешку, охотиться, уходя в приграничные леса и дальше, в горы, без снаряжения и оружия, чтоб — выжить там.
— И как долго ты намерен издеваться над мальчиками? Год? Два?
— Десять лет, Ашик. Пока выжившие не станут мужчинами.
— Ты обезумел. Кто пойдет на это по своей воле?
— Издай указ, ты — царь.
— Начнутся беспорядки, Беслаи! Народ забыл, что такое войны и несчастья.
— Ты царь. Ты не должен забывать. И забота о них — твое главное дело.
— Я ли не забочусь о них!
— Позаботься о тех, кому еще предстоит родиться, Ашик!
Вечерний свет падал на большую фигуру, заслонившую окно. Ашик, выпрямив спину и положив руки на пышные подлокотники, смотрел, как парча на стенах тускнеет, и рисунки на ней становятся зловещими. Празднество, вытканное искусными рабынями, на глазах превращалось в похоронную процессию. В сером сумраке мерно и спокойно звучал голос странника Беслаи, человека, не пускавшего свет в царские покои.
— Твои сыновья, Ашик, должны тоже уйти со мной. Все твои сыновья.
Ашик молчал.
— Те из них, кто вернется обратно, достигнув зрелости, станут во сто крат сильнее и мудрее тебя. И Земля Долин получит новую силу для жизни.
