– Будим, ну как же так? – с обидой спросил Данила.
– Да ладно тебе, Даниил. У меня в роду все, кто мог, гостями торговыми становились, еще дед говорил, что это самое важное и богоугодное дело, варяги, конечно, с этим поспорят. Воина из меня, видать, не получится, да и ни к чему это. Серебра князь заплатил сполна, возьму свою долю в торговой сотне и поплыву за море. – По дрогнувшему голосу Данила понял, что Будиму самому непросто дается решение, и решил больше не давить на больное. – Так что ты решил?
– Я боюсь, опять с кесарем встречаться придется, а мне, знаешь, одного раза хватило, – отшутился он. – Главное, теперь справить свадьбу до твоего отплытия.
– Я на ней еще плясать буду и песни петь. И с батькой, главное, успеть все сделать, помочь ему устроиться на своей земле. На жену его погляжу.
– Перестань, – по-дружески его приобнял Молодцов, – как будто навсегда уезжаешь, еще свидимся. Гостить у батьки будешь. Ты, кстати, ему уже все рассказал?
– Не-а, – тряхнул белокурой головой новгородец, – но он уже догадывается, наверное.
– Хочешь, пойдем вместе, расскажешь ему все.
– Спасибо, Даниил, но я лучше ему один на один все расскажу.
– Тогда удачи! – Молодцов напутственно похлопал друга по спине.
В этот момент на подворье вошли трое. Как потом заметил Данила, в превосходной броне, с золотыми гривнами, нагло блестящими на шеях, в дорогих начищенных сапогах и штанах из бархата. Все было чистым, а значит, воины приехали на лошадях и оставили их за воротами. Один из старших приказчиков, бывший главным в этот день на подворье, сразу подбежал к троице, залебезил перед ними, те у него что-то спросили, и он сразу же указал в его сторону. Вот это номер.
Воины немедля направились к нему, игнорируя приказчика, а Молодцов, нет, не испугался. Он как-то отвык бояться других воинов, но собрался и насторожился, это да.
– Ты Даниил Молодец? – нагло спросил один из воинов, тот, что постарше, хотя никому из них Данила не дал бы и двадцати пяти.
– А тебе что за дело? – тем же тоном поинтересовался Молодцов, руку небрежно так зацепил за пояс, на котором висели ножны с мечом.
– Вы гляньте, какие гости к нам пожаловали, – Будим появился тут как тут, – ну проходите в дом, пиво, меда выпейте, или вы нас обидеть хотите? – ехидно поинтересовался он.
– Некогда нам пиво распивать, у нас дела важные, – отмахнулся самый младший из гостей, рябой и в веснушках.
– То есть все-таки хозяев обидеть хочешь, а ведь они уважаемые люди.
– И что с того, обережник? – ощерился воин, процедив название профессии Данилы, словно выплюнув.
– А мне тоже интересно знать, что с того? – За его спиной раздался голос с явным скандинавским акцентом.
Шибрида! Вместе с Клеком и Скорохватом, и главное, уже в броне, как будто в ней и спали. Гости отреагировали с похвальной быстротой, сошлись спина к спине, осмотрелись, мечей доставать пока не стали.
Данила не смог сдержать улыбку, особенно его порадовало неспешное приближение батьки, за которым так же лениво шагал Бенем, держа в руках новый лук, подаренный князем, с уже накинутой тетивой.
– Что тут происходит? – недовольным тоном хозяина спросил Воислав.
– Мы… – открыл рот рябой, но его вовремя пихнул в бок старший в их компании, без опаски забросил щит за спину и все так же, не выказывая страха, подошел к батьке.
– Я Молчан, должно быть, ты меня уже видел, Воислав Игоревич. – Короткая улыбка? Намек? – Пришли мы по важному делу. Боярин Серегей приглашает твоего человека к себе в дом со всем уважением и почетом.
– И что с того?
– Пусть он идет с нами.
– Даниил, ты хочешь пойти в гости к боярину?
– Зачем мне это? – пожал плечами Молодцов, тем более его все больше забавляло происходящее. Утереть нос прислужникам этого боярина было бы круто.
Молчан огляделся, видимо, прокачивал ситуацию, его друзья грозно сопели, но на большее не решались. Он смерил взглядом Данилу с ног до головы. Должно быть, думал, чем зацепить.
«Ну думай, думай», – ухмыльнулся Молодцов.
На нем висел тонкий пояс, отделанный серебряными бляшками, подаренный князем, его друзья тоже после пира в Детинце, что называется, прибарахлились, пускай эти богатенькие посыльные валят несолоно хлебавши.
