Все замерли, а Данила, пока никто не видит, выплюнул небольшой подарочек, который держал во рту все это время.
Первым сообразил Шишкоед, ушлый. Он схватил Молодцова за меховые унты, понюхал.
– Вы кого сюда привели, бестолочи тупоголовые!
Это он верно заметил, да только тоже не все понял. Обувь Данилы, верно, смазали специальным составом на основе воска. Добавили туда несколько трав и корешков, которые человек не вдруг учует, зато собаки ловят запах в момент. А в поместье Радмилы имелась пара отличных лаек. Но это было еще не все. Хороший комок этого пахучего состава запихнули в кошелек Даниле, а в нем налетчики сразу поковырялись, так что любое касание дерева или ветки оставляло для собак верный знак. Более того, лайки эти были с верхним чутьем, определяли, где когда какой запах оставлен, так что все эти петли следов были бесполезны.
Обережники, наверное, последнее расстояние и не шли по следу, а рванули напрямую, когда поняли, куда волокут Данилу, тут уж не отвертишься, надо спасибо сказать Гаврошу. Капища в приметных местах строят, надо было только понять, в какое именно волокут Данилу.
Как ни странно, а может, как раз логично, первой собралась с духом ведьма:
– Расставьте людей на стенах, пусть задержат, этого взять и за мной в погреб.
Братцы дружно схватили Молодцова, и один из них немедленно завопил. Отточенный кусочек металла резанул его по локтевому сгибу. Еще бы, Данила несколько раз порезался, пока его во рту держал. Тут ему, конечно, повезло, что когда ослабили путы, ему руки за спиной не связали, и в тот момент, пока все вдохновлялись боевым кличем врагов, он спокойно резал веревки.
Резанув по руке, Данила сразу же чирканул по подколенным сухожилиям. Прости, приятель, не быть тебе больше воином, ну вернее, разбойником, если ты переживешь этот вечер, конечно.
Освободившись от опеки одного, Молодцов вырвался и схватил за мошонку другого татя. Схватил и выкрутил внизу резко. Разбойник завопил и рухнул на колени. Данила сразу же кувырком ушел в сторону, попутно схватив оружие порезанного татя. В десятке сантиметров от него в землю воткнулся нож. Шишкоед быстро соображает, а у Данилы руки связаны, из оружия только подхваченный трофейный нож. Он присел, готовый в любой момент снова кувырнуться в сторону, ему нужна хотя бы половина секунды, чтобы перерезать веревки на ногах, и уж тогда…
В короткий момент раздумья вовнутрь двора крепости шлепнулся разбойник, сбитый сулицей с заборола. Еще один завопил и спрыгнул вниз со стрелой в плече. И тут же стрелы посыпались, да так густо, будто десяток стрелков окружил частокол.
Шишкоед быстро оценил обстановку. Перед ним Данила, хоть и наполовину, но опасный, за ним вход в чум, где скрылась ведьма. Главарь разбойников пуганул обережника ложным выпадом, тот отшатнулся; воспользовавшись этим, тать пробежал ему за спину, но не напал, а скрылся в шалаше.
«Ну мразь», – рассвирепел Данила, перерезая веревку. Подхватил бесхозную секиру, с разбегу ворвался в чум, но не в распахнутые кожаные створки, а на бегу прорубил шкуру стены и нырнул в дыру. В нос сразу же ударила тяжелая вонь дыма, копоти и жира. Шишкоед оказался не такой уж трус и дурень; стоило Даниле коснуться земли, разбойник с ревом обрушился на него.
Обережник едва успел принять удар на древко своего оружия, отбросил секиру Шишкоеда. Данила немедля разорвал дистанцию, зацепился ногой за какой-то хлам, уходя с линии атаки. Драться в полумраке в незнакомом месте весьма непростое занятие. Молодцов отбил еще один удар, на этот раз по ногам, и решил, что дальше так не пойдет. Он резко прыгнул к остывающему очагу, разбойник дернулся к нему, Данила зачерпнул носком обуви горячий пепел и запустил это все ему в рожу. Сразу махнул топором, Шишкоед отшатнулся, но Данила улучшил свое положение, опять нанес удар, на этот раз точно по защите.
Работать топором было непривычно, да и не любил их Молодцов никогда. Играть в кто кого перерубит в темноте, в незнакомом (для него) помещении было чревато, поэтому он решил поступить, как умел. Показал, что будет бить низко по ногам, но в последний момент резко вытянул руку вверх, будто собираясь раскрутить топор, и на пределе замаха отпустил его рукоять.
