– Это верно, батька, давно его связали, – виновато сказал один из братьев.
– Да и что он сделает, безоружный-то?
– То и сделает, что уды вам поотрежет. Ослабьте путы и приглядывайте за ним, что выкинет, шкуру спущу. А ты, Бурислав, иди за госпожой.
Данила хорошо понимал, кто такая «эта», хотя даже имени той ведьмы не знал, но очень скоро ему стало не до того, потому что палку из веревок вынули, путы ослабили, и конечности прокололи тысячи игл. Молодцов стиснул зубы, через шипение ослабляя боль.
– Вот, а говорил крепкий, опасный, – пренебрежительно сказал схвативший его.
Данила запрокинул голову, чтобы разглядеть место, куда его привели. Увидеть удалось мало, какие-то приземистые строения, земля кругом истоптана. Судя по звукам и запаху, вокруг полно людей, но точно не то капище, куда прошлым летом заманили его и Шибриду с Клеком. Из одного сооружения наподобие чума вышла скорее всего женщина с рогатой шапкой на башке. Рукава платья тянулись по самой земле, она неспешно шла к связанному Даниле. Больше пока разглядеть не удавалось. Зато было видно, как Шишкоед и Бурислав относятся к ней. Они ее натурально боятся.
Над головой трещали факелы, под ногами трещали кости. – Не ждал меня встретить, бродяга?
– Пусть тебя кромешники ждут! – ответил обережник.
– Дерзкий. Посадите его! – спокойный тихий женский голос, но от него веяло таким холодом, что даже Даниле в его положении стало еще больше не по себе.
Братцы его вздернули и посадили на задницу, так что Молодцов смог разглядеть ведьму. Все равно увидеть нового у него мало что получилось. Все то же платье, шапка с растопыренными рогами, надвинутая по самый лоб, из-под нее торчат космы, а главное, пол-лица, включая глаз, закрывает повязка. Зато ведьма наклонилась и посмотрела на Данилу единственный глазом, темным, неподвижным, в котором отражались огни факелов. У Молодцова по спине пробежали ледяные мурашки.
– Это не Воислав, – сказал кто-то рядом знакомым голосом.
А, боярин Деян с перемотанной рожей, тут как тут стоит, зря ему батька башку не снес.
– Варяг не настолько глуп, как ты думаешь.
– Так что, теперь все отменяется?
– Почему, все идет даже лучше, чем я думала.
– Говоришь ты больно складно, ведунья.
– Не веришь мне, боярин?
– Пока что я только твои сказки слушал.
– Хорошо, – ведунья выпрямилась, – Вакула, подойди сюда. – Кузнец сделал, что просили. – Кто это перед тобой?
– Даниил Молодец. Обережник из ватаги Воислава, – тем же бесцветным голосом ответил Вакула.
– Кто он тебе?
– Друг, он еще хочет мою племянницу за себя взять. – Данила матюкнулся про себя.
– Хорошо, убей его.
Ведьма сложила губы трубочкой и заливисто просвистела. Глаза Вакулы остекленели, он выбросил лапищи с загнутыми, как крючья, пальцами. Данила еле успел прижать подбородок к горлу, но из-за хватки кузнеца у него все равно перехватило дыхание.
– Отпусти его, – тихо сказала одноглазая ведьма и снова просвистела.
Хватка разжалась, Вакула отступил на шаг, как будто ничего и не было.
– Вот этот обережник и на батьку своего кинется в подходящий час. Что смотришь волком, думаешь, не сделаешь? Сделаешь, еще как сделаешь все, что я скажу. – Ведьма вновь принялась буравить Данилу единственным глазом. – Ну что пялишься? – прошипела она на ухо. – Нравлюсь? Это ты мне подарочек оставил, тем летом, не помнишь?
– Девушка где? – собравшийся с силой воли, спросил Данила.
– Сопливенькая та? Ты ее увидишь, она мне пригодится. И ты тоже.
– Отпусти меня, и мы поговорим. Мы можем все решить миром. Отпусти, и я тебе помогу, что ты хочешь, скажи, ааа-ййй.
Ведьма схватила Данилу за волосы, оттянула голову, перед его лицом возник непонятно откуда медвежий коготь. Блестящий, наверняка смазанный какой-то дрянью, чем еще может смазывать ведьма когти?
– Не смей мне больше ничего говорить. Я не хочу слушать. Теперь ты мой и даже не представляешь, что тебя ждет, – злым шепотом шептала на ухо ведунья. – Ведите его на требище.
Данилу почти втащили в темный вонючий чум, но приказу ведьмы помешал волчий вой. Длинный, протяжный, волчий, от которого любой серый хищник побежит без оглядки.
