Дмитрий Петрович мог вспоминать корабли своей молодости. Их уже не осталось в строю. Когда князь возвратился на «Оливуце» с Восточного океана, в том же месяце при невыясненных обстоятельствах в Финском заливе погиб линейный корабль «Лефорт», унесший с собой жизни почти 800 человек экипажа, 53 женщин и 17 детей. Не спасся никто. Балтийскую трагедию, произошедшую на глазах всей эскадры, отразил совершенно ирреально на небольшом полотне И. Айвазовский: погибшие моряки, женщины и дети восходят из мрачных глубин прямо на небо. Другой линейный корабль, на котором служил молодой офицер Д. Максутов, «Андрей», участвовал в обороне Свеаборга и доживал свои дни в виде блокшива. Черноморские «Мидия» и «Варна» остались лежать на дне Севастопольской бухты. Не пережил войны многострадальный пароход-утопленник «Боец». Вместе со своим братом «Молодцом» он был сожжен на Азовском море, в Бердянске, чтобы не достаться врагу.
Разумное морское руководство даже могло счесть благом потерю героических парусников. Все равно технически они устарели. Великий князь Константин предложил новому Императору Александру II: «...не поддерживать и дополнять новыми судами прежний флот, но создать новый, винтовой флот и приготовить для него способных офицеров и матросов...»
В 1855 г. чиновник и литератор Николай Щербина переписал известные строки поэта В.Г. Бенедиктова о ботике Петра I — «дедушке русского флота»:
И родил тот ботик флотик,
Этот ботик флот родил.
В злой эпиграмме получилось:
Все назад наоборот На святой Руси идет,
Где из ботика стал флотик,
А из флотика стал флот-Но лишь выпал трудный год —
И остался только ботик.
Н. Щербина незадолго до смерти признал-таки возрождение флота и извинился за написанное. Но он был прав в том, что кораблей в русском флоте поубавилось. На Балтике после войны оставалось два крупных винтовых корабля и менее трех десятков колесных пароходов, на Черном море — дюжина. Еще дюжину своих пароходов Россия разбросала по Каспию, Белому морю и дальневосточному побережью. Поубавилось и число вакансий для морских офицеров. А петровский ботик действительно хранился и хранится. Замечательному морскому офицеру Авраамию Асланбегову, участнику обороны Севастополя, будущему начальнику эскадры Тихого океана и командиру 8-го флотского экипажа, где еще предстоит служить Д. Максутову, в 1872 г. выпадет честь к столетию Петра I сопровождать «дедушку русского флота» в Москву на Всероссий-
скую политехническую выставку. Российский флот всегда может начать возрождаться «от ботика». Но подзабытая эпиграмма будет ранить сердца моряков императорского флота еще долгие-долгие годы.
Назначение князя можно было считать большой удачей. Не всем так повезло. Кому достался только ботик или кораблик немногим больше того — тендер. Только тендер получил под свое командование на Балтике старший брат князя капитан-лейтенант Павел Петрович. Это небольшое судно, не покидавшее Финский залив, носило гордое имя «Синоп». Капитан-лейтенанту пристало командовать уже фрегатом, тем более такому достойному.
Уместно будет немного рассказать о судьбе старшего из морских офицеров Максутовых. На 120-пушечном корабле «Париж» Павел Максутов участвовал в Синопском сражении. И был он флаг-офицером у второго флагмана контр-адмирала Ф. Новосильцева. Эскадра Ф. Новосильцева подошла к Синопу немного позже эскадры П. Нахимова, но приняла самое активное участие в сражении. Вроде бы простые для лейтенанта обязанности — передавать приказы адмирала. Но одно дело передавать их устно или пакетами. И совсем другое — командовать эскадрой, облекая приказы адмирала в сигналы из нужных комбинаций флагов. В русском флоте были случаи, когда эскадры не понимали сигналов флагмана. И не всегда удавалось избежать трагических последствий этого. Чтобы исключить неразбериху в боевом управлении кораблями, на должность флаг-офицера командующие выбрали из лучших кандидатов. Первой заботой командующего эскадрой всегда будет обеспечение надежности управления вверенными кораблями и людьми. И пусть каждый исполнит свой долг. Кораблем «Париж» в том сражении у турецкого берега командовал капитан 1 -го ранга В. Истомин. Судьба была милостива к команде корабля: убит — один, раненых — восемнадцать. Возможно, что и Дмитрий Максутов успел послужить под началом В. Истомина на фрегате «Кагул».
