— Это только отсрочка, — рабби Ливо почувствовал, что у него нет сил обсуждать этот вопрос. — В какой-то момент, в тот момент, когда весь секрет будет выдан, мы императору больше не потребуемся.
Майзель выступил вперед. В своем превосходном камзоле, коротких штанах с подбоем, шелковых чулках, во всем придворном наряде он выглядел странно в этой толпе бедняков, торговцев, учащихся.
— Мы всегда будем ему полезны. Налоги, займы…
— Других королей эти соображения не останавливали, — возразил рабби Ливо.
— А не постигло ли императора безумие, которое поражает больных сифилисом? — спросил Зеев.
— Никаких признаков этого он не проявляет, — сказал Майзель, задумчиво оглаживая аккуратно подстриженную бородку. — Возможно, император страдает от наследственного недуга Габсбургов. Многие его предки отличались странным поведением. К примеру, его прабабка делила постель с трупом своего мужа. Вспомните также несчастного дона Карлоса. Не говоря уже о сыне императора, доне Юлии Цезаре, который заколол свою любовницу, ударив ее кинжалом в глаз, расчленил ее тело и бросил медведям под Чески-Крумловом. У императора безумие выражается в колебаниях между предельным возбуждением и парализующей тоской.
— Возможно, его состояние так ухудшится, что он про нас и не вспомнит, — предположил Зеев. — Если выдавать по кусочку секрета в день, это можно растянуть на…
— На несколько лет? — спросил раввин. — И что потом?
— Мы будем понемногу уходить из города, один за другим.
— Завтра утром городские ворота закроются. Да и куда мы пойдем? Но даже если мы сумеем мало-помалу уходить, это не останется незамеченным, верно? В какой-то момент нас станет так мало, что все раскроется. Нет-нет, — и рабби вздохнул.
— А как насчет Келли и Ди? Уверен, они этот вопрос уже обсуждали.
— Бабочки еще не вылезли из коконов, — сообщил Кеплер. — А когда вылезут, императору потребуется несколько недель, чтобы убедиться в продлении их жизни.
— Келли и Ди будут казнены, сколько бы эти бабочки ни прожили. — Зеев верил, что этот ветер и дождь — предупреждение Божье для Юденштадта. Это знамение, дурное знамение.
— Будем надеяться, что Келли и Ди что-нибудь придумали.
В детали их планов Кеплер посвящен не был. Поднявшись сегодня в лабораторию, он нашел двух алхимиков в прекрасном расположении духа, печи полыхали жаром, все перегонные кубы были в работе, Келли сверлил глазами древние тома, а Ди, точно вдохновенный повар, что-то перемешивал.
— Если вас интересует мое мнение, так все эти бабочки должны просто сдохнуть. Я был в зале Владислава, когда там проводилась книготорговая ярмарка, но там стояла такая вонь от конского навоза после рыцарского турнира, что и гигант упал бы замертво… Извини, Йосель, — Зеев улыбнулся голему.
— А сколько у них там бабочек? — вмешался раввин.
— Должно быть, сотня с лишним, — сказал Карел.
— А по-моему, тысяча, — возразил Майзель.
— Черт их знает, — подытожил Кеплер.
— Он точно знает, — сказал раввин. — А Киракос? Мне интересно, что за игру он ведет?
— Подозреваю, чем больше беспорядка, тем лучше его перспективы.
Длинный плащ мэра Майзеля был сшит Рохелью из мягчайшего черного бархата. Казалось, стоит мэру раскинуть руки — и он полетит над домами Юденштадта, прочь из Праги.
— Вацлав, однако, очень добрый малый, — упомянул Зеев. Вацлав сказал, что намерен спасти его жену. Он определенно собирался спасти его жену. Он обещал.
— Вацлав — сын императора и кондитерши.
— Боже мой, мэр Майзель, я и знать об этом не знал, — Кеплер был потрясен.
— Разве вы никогда не видели его подбородка? — спросил Майзель. — Взъерошенных рыжих волос?
— А есть хоть какая-то возможность посадить его на трон? — спросил Зеев.
— Абсолютно никакой, — ответил Майзель. — Кроме того, Вацлав даже не знает, что сын императора.
— А император знает?
— Зеев, друг мой, знает император, не знает — ему все равно нет никакого дела.
— Значит, в Песах нам придется иметь дело с тремя злонамеренными братьями и отцом Тадеушем, — вставил раввин.
— Отец Тадеуш? Он тоже хочет жить вечно?
Все знали, что Йосель был создан, чтобы защищать Юденштадт, но мало кто догадывался, что все началось с вполне конкретной угрозы. Теперь, не углубляясь в подробности, раввин передал собравшимся ужасную новость, которые сообщил Карел, — о погроме, который должен был состояться в Песах.
