В одном только «Лихой забаве» крупно повезло: не успели арабы приблизиться к ней на расстояние видимости, как совершенно стемнело; Шард распорядился освещать дорогу фонарем, на что не решился в первую ночь, когда арабы были неподалеку, и корабль стал двигаться со скоростью три узла. На ночь арабы разбили лагерь, и «Лихая забава» оторвалась от них на двадцать миль. Но на следующий вечер они появились снова и на сей раз увидели паруса корабля.
На шестой день они подошли близко. На седьмой еще ближе. И тут прямо по курсу возникла полоса зелени, и Шард увидел реку Нигер.
Знал ли Шард, что эта река на тысячу миль катит свои воды сквозь джунгли, слыхал ли вообще о ее существовании; строил ли определенный план действий или просто жил изо дня в день, как человек, ждущий последнего часа, — он об этом своим товарищам ничего не говорил. Да и из рассказов хмельных матросов, которые я слышал в одной известной мне таверне, я тоже не смог почерпнуть на сей счет ничего вразумительного. Лицо Шарда оставалось бесстрастным, губы были плотно сжаты, и он вел корабль прежним курсом. В тот вечер они подошли вплотную к строю мощных деревьев; арабы, выжидая, встали лагерем в десятке миль за кормой; ветер немного ослаб.
Перед заходом солнца Шард бросил якорь и немедленно сошел на сушу. Сначала он сам отправился пешком в лес на разведку. Потом вызвал Дика-Испанца. Несколько дней назад, убедившись, что «катер» неизбежно отстает от корабля, не выдерживая такой скорости, они подняли коня на борт. Шард ездить верхом не умел, а потому вызвал Дика-Испанца и велел взять его, Шарда, на «катер» пассажиром. Дик-Испанец втащил его на коня и посадил перед седлом, или, как выразился Шард, «перед мачтой», потому что в луке седла по-прежнему торчал флагшток, и они поскакали.
— Море-то бурное, — заметил Шард, по дороге внимательно осматривая лес; короче говоря, он нашел-таки место, где лесная полоса сужалась до полумили и меньше; через такую полосу «Лихая забава» продраться могла, но необходимо было спилить двадцать деревьев. Рисковал Шард страшно: вся команда сошла на берег, корабль был пуст, враг находился от него на расстоянии не более десяти миль; тут требовались дерзкие решения, и Шард рискнул остаться посреди Африки без корабля, в надежде выбраться оттуда целым и невредимым.
Всю ночь напролет матросы не покладая рук валили эти двадцать деревьев; те, кому не хватило топоров, пробивали шилом дыры и разрывали древесину, а затем подменяли дровосеков.
Шард работал как заведенный; переходя от дерева к дереву, показывал, куда его надо валить, чтобы ветви не задевали потом мачт, а стволы не мешали колесам; в последнем случае очень важно было рубить деревья как можно ближе к земле, а потом выравнивать пни пилами, иной раз матросам приходилось, отпилив часть ствола, откатывать бревно в сторону. С такой тяжелой работой им еще не доводилось сталкиваться. А деревья были огромные, как на подбор; с другой стороны, будь они поменьше, их набралось бы гораздо больше, — в любом случае пиратам не удалось бы войти под парусами в лес и выйти из него, не срубив ни единого дерева. Все это Шард рассчитал, ему только не хватало времени.
Начало светать, казалось, им вообще никогда не справиться с этой адской работой. Однако когда занялась заря, им оставалось срубить одно-единственное дерево. Все самое тяжелое они успели сделать ночью, последним напряжением сил убрали с дороги все, кроме этого толстенного дерева. И тут с «катера» поступил сигнал о приближении арабов. Сотворив на рассвете молитву, те снялись с лагеря. Шард немедленно приказал всем вернуться на судно, оставив возле дерева десятерых; до корабля надо было еще дойти, а арабы уже находились в пути минут десять. Втащили на борт «катер», что заняло целых пять минут, Шард приказал поднять паруса; рук на борту не хватало, на это ушло еще пять минут, и наконец корабль медленно тронулся с места.
Ветер слабел, и когда «Лихая забава» подошла к просеке, по которой Шард проложил курс, арабы находились на расстоянии каких-нибудь пяти миль. Корабль прошел с полмили на восток; эти полмили следовало бы пройти еще ночью, чтобы к утру быть уже наготове, но Шард не мог тогда и подумать об этом, нельзя было терять ни времени, ни людских сил — все было брошено на те двадцать деревьев. Затем Шард свернул прямо в лес, арабы за кормой наседали. Увидев, что «Лихая забава» входит в заросли, они прибавили скорости.
