КАК ОН ПРИШЕЛ, СОГЛАСНО ПРЕДСКАЗАНИЮ, В ГОРОД, КОТОРОГО НИКОГДА НЕ БЫЛО
Мальчик, игравший в садах на уступах суррейских холмов,>{10} не подозревал, что это именно ему суждено придти в Высший Город и увидеть Глубочайшие Бездны, барбиканы и священные минареты величайшего из всех городов. Я живо представляю его ребенком с маленькой красной лейкой, идущим по саду летним днем в теплом южном краю; воображение мальчика пленяли сказки и приключения, и все это время его ждал подвиг, изумивший людей.
Отводя взгляд от суррейских холмов, он, хотя и был всего лишь ребенком, видел ту пропасть на краю мира, над которой высятся отвесные скалы и горы, видел покоящийся на них в вечных сумерках, наедине с Луною и Солнцем, непостижимый Город, Которого Никогда Не Было. Мальчику суждено было ступить на его улицы; так гласило пророчество. У него была волшебная уздечка из старой веревки, подарок старушки-странницы; уздечка давала власть над любым животным, чей род никогда не знал неволи: единорогом, гиппогрифом,>{11} мифическим Пегасом, драконами и крылатыми змеями; но для льва, жирафа, верблюда и коня она не годилась.
Как часто нам доводилось видеть этот Город, Которого Никогда Не Было, это чудо из чудес! Не тогда, когда над Землей опускается ночь и видны только звезды; не тогда, когда над нашим жилищем светит солнце, слепя глаза; но тогда, когда солнце сменяют несколько пасмурных дней, к вечеру дождливых, и громоздятся те блестящие утесы, которые мы почти всегда принимаем за облака, и нас окутывают сумерки, так же, как вечно окутывают их, а затем на их сверкающих вершинах становятся видны те золотые купола, которые возносятся за пределами мира и словно движутся в танце, с достоинством и спокойствием, в том мягком вечернем свете, который сам собой рождает Чудо. Затем появляется и сам Город, Которого Никогда Не Было, неведомый и далекий, издавна взирающий на свою сестру Землю.
Существовало древнее пророчество, что он придет сюда. Об этом было известно, когда создавались камни, прежде, чем морю были подарены коралловые острова. Пророчество исполнилось и вошло в историю, а потом погрузилось в Забвение, из которого я извлек его, когда оно двигалось там и парило; в это Забвение попаду когда-нибудь и я. И вот как оно исполнилось. Перед рассветом высоко в воздушных сферах танцуют гиппогрифы; задолго до того, как заря осветит наши долины, они уже блистают в лучах света, еще не пришедшего на Землю; но как только рассвет забрезжит над косматыми холмами, когда звезды косо нисходят к земле и свет солнца касается еще только верхушек самых высоких деревьев, гиппогрифы спускаются на землю, шумя перьями, складывают крылья, скачут и резвятся, пока не окажутся вблизи какого-нибудь процветающего, богатого и ненавистного им города; тогда они тотчас же покидают поля и взмывают вверх, прочь от этого зрелища, преследуемые ужасным чадом, и снова возвращаются в чистые голубые воздушные сферы.
Тот, кому древнее пророчество предрекло ступить на улицы Города, Которого Никогда Не Было, пришел однажды в полночь со своей волшебной уздечкой на берег озера, куда спускаются на заре гиппогрифы, потому что трава была здесь нежной и они могли вволю порезвиться перед тем, как отправиться в какой-нибудь город; здесь, спрятавшись, он стал ждать, лежа возле оставленных ими следов. Звезды понемногу бледнели и становились неразличимыми; но до самой зари не было никакого другого знака, пока далеко в глубинах ночи не появились два маленьких шафрановых пятнышка, затем их стало четыре, затем пять: это были гиппогрифы; они танцевали и кружились в лучах восходящего солнца. К ним присоединилась другая стая, теперь их стало двенадцать; они танцевали, переливаясь на солнце разноцветными бликами, и медленно, широкими хороводами, нисходили вниз; деревья на земле открылись небу, и каждая их тонкая веточка была черной как смоль; вот исчезла одна звезда, за ней — другая, и, словно музыка, словно новая песня, пришла заря. Промелькнули летящие на озеро с еще темных полей утки, зазвучали далекие голоса, явственным сделался цвет воды, а гиппогрифы еще красовались в лучах света, наслаждаясь небом; но когда в ветвях засуетились голуби, и из гнезда вылетела первая крохотная птичка, а из камышей осмелились выглянуть маленькие лысухи, тогда внезапно, шумя перьями, спустились вниз гиппогрифы, и, как только они сошли на землю со своих небесных высот, омытые первым лучом солнца, человек, чьим уделом с древних времен было прийти в Город, Которого Никогда Не Было, вскочил на ноги и накинул волшебную уздечку на последнего из спустившихся гиппогрифов. Тот рванулся, но спастись не смог, потому что род гиппогрифов никогда не знал неволи, а магии уздечки подвластны все сказочные существа. Человек сел верхом на гиппогрифа, и тот взмыл к вершинам, с которых спустился, словно раненый зверь, бегущий в свою нору. Но когда они поднялись на вершины, отважный всадник увидел слева от себя огромный и светлый, предназначенный ему судьбой Город, Которого Никогда Не Было, и он разглядел башни Лел и Лек, Неериб и Акатума, и утесы Толденарбы, светящиеся в сумерках матовым светом, словно алебастровая статуя Вечера. Он направил гиппогрифа к Толденарбе и Глубочайшим Безднам; ветер гудел в крыльях сказочного существа, когда он несся туда. Глубочайшие Бездны! Кто расскажет о них? Их тайна сокрыта. Одним представляется, что в них спрятаны источники ночи и что вечером из них на мир изливается тьма; другим кажется, что от познания этих Бездн наш мир может погибнуть.
