Потому-то в день, когда Олдерик оседлал своего дракона, все веселились так, словно он уже вернулся с победой, и не меньше, чем надежда на успех его благого намерения, их радовало, что, уезжая, он разбрасывал золото, поскольку, по его словам, оно ему больше не понадобится, найдет ли он сокровища Гиббелинов или, тем более, попадет к ним на стол в качестве жаркого.
Услыхав, что он отверг все данные ему наставления, одни называли его безумцем, другие говорили, что он мудрее всех своих советчиков, но никто не оценил достоинств его плана.
Олдерик рассуждал так: век за веком люди получали хорошие советы и действовали самым разумным образом, и потому Гиббелины, привыкнув, что они приплывают на лодке, поджидали их у ворот замка всякий раз, когда пустели их кладовые, подобно охотнику, подстерегающему кулика на болоте. А что получится, подумал Олдерик, если кулик сядет на верхушку дерева? Обнаружит ли его охотник? Да никогда в жизни! Поэтому Олдерик решил, переплыв реку, не заходить в ворота, а прорубить себе путь в замок сквозь скалу. Более того, он намеревался пробить его ниже уровня Потока Океана — той реки, что, по словам Гомера, опоясывает мир. Тогда, лишь только он прорубит дыру в стене, вода, хлынув внутрь и обескуражив Гиббелинов, затопит их подвалы, имевшие, по слухам, глубину в двадцать футов, а он примется нырять за изумрудами, как ловец жемчуга ныряет за раковинами.
И в день, о котором я веду рассказ, он умчался из дома, щедро осыпав всех золотом, как я уже говорил, и миновал многие королевства. А его дракон по пути щелкал зубами на встречных девушек, не имея возможности съесть их, поскольку ему мешали удила, и только удары шпор в самые уязвимые места были его единственной наградой. И вот под ними разверзлась мрачная пропасть Непроходимого леса. Дракон взвился над ним, громыхая крыльями. Многие крестьяне из тех, что обитают у самого предела вселенной, видели его в неверном свете сумерек — едва заметную колеблющуюся темную черточку в небесной вышине, но приняли ее за караван гусей, направляющийся от Океана вглубь страны; расходясь по домам, они оживленно потирали руки и рассуждали о том, что близится зима и что скоро выпадет снег. Сумерки все сгущались, и когда Олдерик с драконом достигли края земли, стояла уже глубокая ночь и светила луна. Неслышно нес свои воды древний Поток Океана, узкий и мелкий в том месте. Пировали ли Гиббелины в этот момент или подстерегали добычу у входа в замок, но только и оттуда не доносилось ни звука. Олдерик спешился, снял доспехи и, вознеся молитву, поплыл, прихватив с собой кирку. Не расстался он и с мечом из опасения, что может встретить кого-нибудь из Гиббелинов. Выбравшись на противоположный берег, он сразу принялся за дело. Все шло как нельзя лучше. Никто не выглядывал из окон замка, и все они были ярко освещены, так что разглядеть его оттуда в темноте было невозможно. Толстые стены заглушали удары его кирки. Он работал всю ночь напролет, и ни разу какой-либо звук не заставил его насторожиться. На рассвете последняя каменная глыба закачалась и рухнула внутрь, а вслед за ней хлынула речная вода. Тогда Олдерик схватил камень и, подбежав к крыльцу, швырнул его в створку ворот. Он услышал, как раскатилось по замку эхо и, бросившись обратно, нырнул через пролом в стене.
Он очутился в подвале с изумрудами. Свет не проникал сквозь возвышавшиеся над ним своды, но, погрузившись на глубину в двадцать футов, Олдерик нащупал пол, шершавый от рассыпанных изумрудов, и открытые сундуки, наполненные ими же. В неверном свете луны он увидел, что вода вокруг зелена от камней, и, без труда набив ими мешок, он вновь поднялся на поверхность. Там по пояс в воде стояли Гиббелины с факелами в руках! И не произнеся ни слова, даже не улыбнувшись, они ловко повесили его на наружной стене замка, — так что наш рассказ принадлежит к числу тех, что не имеют счастливого конца.
КАК HAT ХОТЕЛ ОГРАБИТЬ НОУЛОВ
Несмотря на то, что пишут в рекламных объявлениях конкурирующие фирмы, каждому торговцу, наверное, известно, что ни у кого в наше время нет в деловом мире такого положения, как у мистера Ната. За пределами магического круга бизнеса его имя вряд ли известно; Нат не нуждается в рекламе, он самодостаточен. Его высказывания всегда сдержанны, сколько бы денег он у вас ни забирал, сколько бы ни шантажировал после. Нат всегда принимает в расчет вашу выгоду. На его умение можно положиться; тень в бурную ночь издает больший шум, чем Нат, потому что он — взломщик. Некоторые, после того как останавливались в каком-нибудь загородном доме, посылают туда агента, чтобы он выторговал для них какой-нибудь гобелен, который им там приглянулся, — или что-нибудь из мебели или картин. Но это дурной тон. Более утонченные ночь или две спустя после своего визита непременно посылают Ната. Он возвращается с гобеленом, и почти совсем незаметно, что края гобелена обрезаны. Часто, когда я вижу огромные новые дома, набитые старой мебелью и портретами прежних времен, я говорю сам себе: «Эти рассыпающиеся кресла, эти портреты предков в полный рост и резной стол красного дерева — результат работы несравненного Ната».
