Но вот, то поднимаясь ввысь, то опускаясь к самой земле, пронеслась, зацепив край болота, последняя стайка певчих птиц, возвращавшихся домой в свои родные гнезда в гуще живых изгородей, дикие голуби потянулись к сухой земле, чтобы провести ночь в шуршащих ветвях деревьев, пропали многочисленные шумные грачи, и небо сразу опустело.
Зато все огромное болото всколыхнулось, узнав о появлении пешехода, ибо стоило ему только ступить на яркий моховой ковер, что колышется на поверхности страшных бездонных окон, как по корням мхов и по стеблям камышей-ситников пробежала особая дрожь, распространившаяся под поверхностью воды, подобно тому, как распространяется в воздухе свет или разносятся звуки печальных песен. И вскоре волна трепетного возбуждения достигла границы магических сумерек, что отделяет Землю от Страны Эльфов, но и здесь она не остановилась, а потревожив саму границу, проникла за нее, ощущаясь даже в зачарованной земле, ибо в том месте, где болота достигают края нашего мира, сумеречный барьер тоньше и проницаемей, чем где бы то ни было.
И когда возмущение трясины достигло самой глубины болот, из бездонных омутов и илистых ям выскочили на поверхность блуждающие огоньки и замигали своими фонариками, заманивая путника все дальше в дрожащие мхи. Между тем наступил час вечернего лёта уток, и под свистящий шум и трескучие овации множества крыл пешеход послушно шел туда, куда манили его перемигивающиеся огни — все дальше и дальше от края сухой земли, вглубь болот. Иногда, правда, он неожиданно поворачивал назад, и тогда блуждающие огоньки некоторое время следовали за ним, вместо того чтобы вести его, что было им гораздо привычнее, пока не удавалось им обогнать пешехода, чтобы снова направлять его медлительный шаг. И сторонний наблюдатель, если бы таковой вдруг оказался в столь темный час в таком гиблом месте, вскоре заметил бы в маневрах важного пешехода странное сходство с повадками зеленой ржанки, которая в весеннюю пору притворяется раненой, чтобы увести чужака подальше от мшистого берега, где спрятаны ее беззащитные яйца. Но, возможно, эта похожесть была только кажущейся и наблюдатель ничего такого не заметил бы; впрочем, той ночью в пустынных болотах не было вовсе никаких наблюдателей.
А пешеход все шел своим странным маршрутом, то шагая прямо по коварным, гибельным мхам, то поворачивая назад, к безопасной и твердой земле, но куда бы он ни направлялся, его не оставляли ни мрачное достоинство, ни неторопливая уверенность шага, и блуждающие огоньки во множестве собирались вокруг. И легкое сотрясение, предупредившее болото о появлении незнакомца, все пульсировало в вязком иле и среди корней тростника и никак не затихало, как затихло бы оно, если бы пешеход погиб, и продолжало тревожить болота подобно отзвуку какой-то странной мелодии, способной благодаря волшебству звучать вечно и будить блуждающие огни даже в Стране Эльфов.
В мои намерения отнюдь не входит сообщить о блуждающих огнях ни что-либо порочащее, ни что-то такое, что может быть расценено как неуважение; ничего подобного в моей книге нет и быть не должно. Общеизвестно, однако, что жители болот часто заманивают путников навстречу гибели и что подобному веселому времяпрепровождению они предаются веками, поэтому я уверен, что и мне может быть позволено упомянуть об этом, коль скоро речь идет о голом факте, а не о моем одобрении или неодобрении.
Между тем блуждающие огоньки, что собрались вокруг странного пешехода, удвоили свои усилия и вскоре пришли в настоящее неистовство, видя, с какой легкостью он избегает их ловушек, сворачивая в сторону на краю самых глубоких и смертельно опасных ям. Вскоре все болото узнало, что путник по-прежнему жив и продолжает, как ни в чем не бывало, идти вперед, и тогда из его невообразимых, таинственных глубин поднялись самые большие и могущественные из блуждающих огней, что живут только в Стране Эльфов, — поднялись и ринулись к Земле через сумеречную границу. И тогда все болото заволновалось.
Словно маленькие луны, дерзкие и проворные, замерцали перед странным путником жители болот и повели за собой, направляя его торжественный шаг прямо к гибели, однако, как и прежде, все кончалось тем, что им приходилось возвращаться по собственным следам, чтобы начать все сызнова. И прошло очень много времени, прежде чем эти игривые существа сообразили, что, несмотря на высоту шляпы и длину плаща пешехода, мхи легко выдерживают его вес, хотя под тяжестью любого другого человека они давно бы расступились. Тогда их ярость разгорелась еще сильнее, и они подобрались к странному существу почти вплотную, и, куда бы оно ни направлялось, они обступали его со всех сторон, смыкаясь все теснее и теснее.
