А Нив и Зенд снова почувствовали, что их господин увлекся грезами и тайнами, которые не имеют никакого отношения ни к благородному безумию, ни к загадочной луне, и когда Алверик уходил, оба молча сидели у костра, но разум обоих полнился картинами болезненными и жестокими.
Ожидая появления Вечерней звезды, Алверик неторопливо брел под темнеющими небесами через обработанные людьми поля, и наконец оказался перед сработанной из древнего дуба дверью, по которой при каждом дуновении ветра негромко скребли гибкие ветви мирта. На стук Алверика вышел юный ученик мага и по старой деревянной лестнице, которой крысы, похоже, пользовались чаще, чем человек, провел в комнату на вершине башни.
Колдун встретил Алверика в шелковом плаще черного цвета, который, как ему казалось, больше всего пристал будущему, — без него, во всяком случае, он не мог заглядывать в грядущие года. Когда ученик удалился, маг подошел к высокому бюро, на котором возлежал толстый том в кожаном переплете, и, подняв на Алверика взгляд, поинтересовался, что хочет он узнать о будущем и чего от него ждет. И Алверик спросил, как ему отыскать дорогу в Страну Эльфов. Тогда маг открыл почерневший от времени том и начал перелистывать страницы, и первые листы книги были совсем чистыми, и лишь ближе к середине на них появились многочисленные письмена, каких Алверик никогда не видел. Когда же он выразил свое недоумение, маг объяснил, что книги, подобные этой, рассказывают обо всем на свете, но он сам всегда считал главным предметом своей заботы именно будущее, и потому овладел только той частью книги, в которой рассказывается о грядущих годах. Разумеется, добавил колдун, в Школе Магов он мог бы обучиться и большему, если бы только ему не было противно знать все те глупости, которые человек уже совершил.
Потом он погрузился в чтение, а Алверик стал прислушиваться к тому, как потревоженные его приходом крысы возвращаются на свои улицы и проспекты, которыми, по всей вероятности, служили им ступеньки старой лестницы. Наконец маг нашел то, что искал в будущем, и сообщил Алверику, что было записано в его книге: он ни за что не попадет в Страну Эльфов, покуда на поясе у него висит магический меч.
И Алверик заплатил колдуну сколько тот потребовал, а сам, опечаленный, пошел прочь, ибо опасности зачарованной земли, которые не могла бы отвести даже самая лучшая сабля, выкованная в человеческой кузнице, были известны ему лучше многих. Невдомек было Алверику, что куда бы он ни направился, заключенная в его мече магия оставляла в воздухе легкий привкус или аромат подобный запаху молнии, способный, к тому же, проникать через сумеречную границу и разноситься над всей Страной Эльфов; и, конечно, не знал он и того, что по этому запаху король эльфов узнавал о его появлении и отводил свои границы подальше, дабы Алверик не смог снова вторгнуться в его королевство. И все же он поверил тому, что прочел маг в своей книге, — оттого-то и было ему невесело.
И вот, оставив скрипучие дубовые ступени во власти крыс и времени, Алверик прошел через миртовую рощу, пересек возделанные человеком поля и вернулся к тому унылому месту, где среди каменистой пустоши одиноко серела его изодранная палатка — такая же безмолвная и скучная, как и Нив с Зендом, что сидели подле нее. Наутро, снявшись с места, они впервые повернули на юг, ибо любые дальнейшие странствия казались Алверику бессмысленными, расстаться же со своим волшебным мечом и оказаться лицом к лицу с магическими опасностями без поддержки колдовства он не смел. И Нив с Зендом молча ему подчинились и больше не направляли его своими восторженными пророчествами или откровениями луны, ибо им было ясно, что Алверик советовался с кем-то другим.
Много томительных дней прошло в одиноком и скучном странствии, и отряд успел зайти довольно далеко на юг, но сотканная из плотных сумерек граница Страны Эльфов по-прежнему пряталась от них. И все же Алверик ни разу не задумался о том, чтобы бросить меч, ибо теперь он твердо знал, что Страна Эльфов боится заключенной в нем магии, а вернуть Лиразель при помощи клинка, который страшен только людям, он почти не надеялся. И вскоре Нив снова начал изрекать свои пророчества, а Зенд приходил в палатку Алверика каждое полнолуние и будил его своими сказками. Но несмотря на таинственный вид, который напускал на себя Зенд, несмотря на экстаз, который охватывал Нива во время его откровений, Алверик уже догадался, что все эти сказки и пророчества — дело пустое и бесполезное, и что ни те, ни другие не помогут ему отыскать зачарованную землю. И все же даже это печальное знание не мешало ему, как прежде сворачивать лагерь еще до рассвета, как прежде мерить шагами каменистую пустошь, как прежде искать сумеречную границу.
