И был среди них Акронион, одетый в лохмотья, покрытые пылью дорог, а под лохмотьями у него были доспехи со многими вмятинами от ударов. Когда он ударил по струнам и запел свою песню, дружно заплакали все девушки на всех галереях, и даже старые лорды-гофмейстеры всплакнули в своем кружке, хотя потом, смеясь сквозь слезы, и говорили: «Старческие слезы льются легко, и у праздных девиц слезы всегда наготове; но ему не заставить плакать Королеву Лесов».
И впрямь — она лишь грациозно кивнула. Он пел последним. Безутешные герцоги и принцы повлеклись прочь, и пошли прочь трубадуры, скрывающие лица под масками. В глубоком раздумье уходил Акронион.
Акронион был король Афармы, Лула и Хафа, повелитель Зеруры и гористого Чанга и герцог герцогств Молонг и Млэш — ни одно из них не минуло романических анналов, ни одно не пропущено при создании мифа. Его маска была прозрачна; уходя, он размышлял.
Для тех, кто за делами позабыл свое детство, надо сказать, что под Волшебной страной, которая, как известно, находится на краю света, обитает Смешливое Чудовище. Смешинка. Синоним веселья.
Известно, что жаворонка в небесах, деток, резвящихся на улице, добрых ведьм и подвыпивших бабушек-дедушек сравнивают — и очень точно — с этим самым Смешливым Чудовищем. Лишь в одном оно подгадило (если можно употребить это низкое слово в целях полной ясности высказывания), лишь один у него изъян, лишь один недостаток: в сердечном веселии оно крушит капусту у Старика, Что Присматривает За Волшебной Страной, — ну и, разумеется, ест людей.
Далее надо сказать, что тот, кому удастся набрать в кубок слез Смешливого Чудовища, выпив их, сможет кого угодно заставить своими песнями или музыкой плакать от радости, пока длится действие зелья.
И вот о чем размышлял Акронион: как бы изощрить свое искусство и набрать слез Смешливого Чудовища, звуками музыки удерживая его от насилия? Пока Смешливое Чудовище не перестало плакать (ибо конец рыданиям и людям придет одновременно), друг и соратник должен убить Чудовище, и тогда они спасутся, обретя кубок слез, и Акронион выпьет их перед Королевой Лесов и исторгнет у нее слезы радости.
И он подыскал друга и соратника — рыцаря, который был неподвластен чарам Сильвии, Королевы Лесов, потому что давным-давно, одним прекрасным летом уже нашел себе в Стране Лесов любимую девушку. Его звали Аррат; он был подданный Акрониона, командир копьеносцев. И пошли они полями преданий к Волшебной стране, королевству, которое, как всем известно, протянулось под солнцем на многие мили вдоль края света. Неведомой старой тропой шли они навстречу ветру, дующему прямо из космоса, с металлическим привкусом от блуждающих звезд, и пришли в продуваемый ветром домик с соломенной крышей, где жил Старик, Что Присматривает За Волшебной Страной. Старик сидел у окна, обращенного прочь от мира; он приветствовал их в своем кабинете с окнами на звезды, рассказал сказки космоса, а когда они изложили свой опасный план, сказал, что убить Смешливое Чудовище — дело благое; Старик явно был не из тех, кому нравились веселые проделки.
Он вывел их черным ходом, потому что от парадной двери не вело никаких тропинок — оттуда он выплескивал помои прямо на Южный Крест; они прошли по садику, где росли его капуста и цветы, что цветут лишь в Волшебной стране, раскрываясь навстречу кометам, и старик показал им дорогу к месту, где была берлога Смешливого Чудовища, которое он называл Недрами. Там они решили, что Акронион со своей лирой и агатовым кубком пойдет по ступеням, а Аррат, обогнув скалу, зайдет с другой стороны. Старик, Что Присматривал За Волшебной Страной, вернулся в свой продуваемый ветрами домик — проходя мимо капусты, он сердито ворчал, ибо не нравились ему шуточки Смешливого Чудовища, а друзья разделились, и каждый пошел своей дорогой.
Никто не попался им на пути, кроме зловещей вороны, что питается человеческой плотью, да со звезд дул холодный ветер.
Сначала Акронион карабкался по опасной круче, но как только достиг ровных широких ступеней, которые вели к берлоге, тотчас услышал непрерывное хихиканье Смешливого Чудовища.
