А надо сказать, что в поселке Эрл — в часовенке, сложенной в незапамятные времена из самых крепких камней — хранилась древняя «Хроника». В этот толстый, переплетенный в кожу том люди записывали самые разные сведения, и, таким образом, старая книга хранила и советы фермеров относительно времени начала сева, и мудрость охотников, касающуюся лучших способов выслеживания оленей, и откровения пророков, толкующих земные обычаи. Однажды От листал «Хронику», и ему в глаза бросились любопытные строки, написанные на одной из страниц (все остальные записи на этой пожелтевшей странице были посвящены искусству мотыжить землю и потому запомнились охотнику не так хорошо). Строк было всего две, и их-то и процитировал сейчас От, обращаясь к старейшинам Эрла, сидевшим за столом перед кружками с медом:
— Вуаль накидки прячет ночи косы,
Какой пророк ответит на Судьбы вопросы?..
И после этого старейшины больше ничего не планировали, так как либо их умы успокоились каким-то сокровенным смыслом, что почудился им в этих двух строках, либо мед кузнеца оказался сильнее любой книжной премудрости. Как бы там ни было, старейшины еще немного посидели за столом, а потом, — уже при свете ранних звезд, хотя на западе еще дотлевал закат, — вышли из кузницы Нарла и отправились по домам, ворча, что вот, нету де у них волшебника-лорда, чтобы править Эрлом, и вздыхая о магии, которая могла бы спасти от пучины забвения селение и любимую ими долину.
И по одному старейшины скрывались в своих домах, пока не осталось их всего трое или четверо — тех, что жили на дальнем краю селения, у самых подножий холмов. Но не успели они достичь порогов своих жилищ, как в звездном свете и в последних отсветах заката возник перед ними белоснежный единорог, — загнанный, утомленный долгим преследованием, — который стремительно мчался по гребням холмов. И старейшины остановились, в растерянности, заслоняя глаза и почесывая бороды. А белый единорог продолжал стрелой нестись по склонам холмов, которые мы знаем, и за ним, приближаясь с каждой минутой, летел заливистый лай Орионовых гончих, идущих по горячему следу.
ГЛАВА XVIII
ВЕЧЕР СЕРОЙ ПАЛАТКИ
К тому дню, когда загнанный единорог пересек равнину вблизи селения Эрл, Алверик странствовал уже больше одиннадцати лет. На протяжении десятилетия его отряд из шести человек скитался по пустошам вдоль задних стен домов, выстроенных на краю полей, которые мы знаем, и, останавливаясь на ночлег, растягивал на шестах грубый серый тент. И вне зависимости от того, отражалась ли на лицах и вещах путешественников романтика неведомых дальних дорог, эта палатка неизменно выглядела самой таинственной и самой удивительной деталью любого ландшафта, ибо по мере того как серели вечерние сумерки, возрастала ее таинственность и усиливалось волшебство.
И какое бы честолюбивое стремление ни снедало Алверика, отряд все равно двигался не торопясь, с очевидной ленцой; порой, если им случалось разбить лагерь в каком-нибудь приятном, живописном месте, путники оставались там по три дня, а потом не спеша трогались дальше и снова останавливались, пройдя лишь девять или десять миль. В глубине души Алверик верил, что в один прекрасный день они обязательно отыщут сумеречную границу и войдут в Страну Эльфов; и еще он знал, что в этой зачарованной стране время течет совсем иначе, и что там он увидит свою Лиразель ничуть не состарившейся, не отдавшей неистовому бегу часов и дней ни одной улыбки и не приобретшей ни единой морщинки, оставленной пагубным влиянием лет. Эта-то надежда и поддерживала Алверика, вела его странный отряд от лагеря к лагерю, ободряла путешественников одинокими вечерами у костра и в конце концов завела далеко на север, к границе известных человеку полей, где все как один жители смотрели в сторону, противоположную той, что интересовала шестерых скитальцев, благодаря чему они путешествовали, почти не привлекая к себе внимания, словно были невидимы. И только разум Вэнда понемногу отвращался от общей идеи, и с каждым годом его здравый смысл все сильней и сильней восставал против самой цели путешествия, что продолжала манить остальных. В конце концов он полностью утратил веру в Страну Эльфов, и с тех пор просто следовал за отрядом — следовал до одного дождливого, ветреного дня, когда все они насквозь промокли и замерзли, а лошади устали сверх меры. И в этот день Вэнд оставил своих спутников.
