Книга чудес - страница 11

«Желал бы я побольше знать о королевах»

И Шард понял, что придется драться, и это была скверная схватка, но и здесь капитан остался в выигрыше: ведь когда он вступал в бой, у него было больше сорвиголов, чем нужно для его острова. Все было кончено, прежде чем успели появиться другие корабли, Шард уничтожил все следы побоища, и той же ночью они подошли к островам невдалеке от Саргассова моря.

Еще задолго до рассвета уцелевшие моряки вглядывались в море, пока наконец в лучах утренней зари не показался остров размером не больше двух кораблей, он крепко держался на якоре, а в кронах деревьев шумел ветер.

И они высадились, и вырыли себе каюты, и подняли якорь из морских глубин, и вскоре, как они выражались, «привели остров в порядок». А покинутую «Лихую забаву» они отправили на всех парусах в море, где за кораблем охотилось больше стран, чем мог предположить Шард, и где его вскоре захватил испанский адмирал, который, не обнаружив никого из печально известной команды, чтобы вздернуть ее на рее, с досады заболел.

А Шард на своем острове предлагал королеве Юга изысканнейшие старые прованские вина, и украшал ее индийскими драгоценностями, которые захватил на галеонах, доставлявших сокровища в Мадрид, и накрывал стол, чтобы она могла наслаждаться пищей на свежем воздухе, в то время как он в подземной каюте уговаривал наименее хриплого из своих матросов спеть для нее, однако она оставалась мрачна и была с ним неласкова. И часто вечерами слышали, как он говорил, что желал бы побольше знать о королевах.

Так они жили долгие годы: пираты — играя в карты и пьянствуя в подземных каютах, Шард — стараясь угодить королеве Юга, а она так и не смогла совсем забыть Бомбашарну. Когда им было нужно пополнить запасы, они поднимали паруса в кронах деревьев и, пока не показались другие корабли, неслись по ветру так, что пенилась вода вдоль берегов, но стоило на горизонте появиться кораблю, они спускали паруса и превращались в обычный не отмеченный на карте островок.

Передвигались они в основном ночью, иногда, как в былые времена, нападая на прибрежные города; иногда они дерзко заходили в устья рек и даже приставали ненадолго к земле, грабили окрестности и снова скрывались в море. И если ночью на их остров налетал корабль, то они говорили, что все к лучшему. Они сделались искусны в мореплавании и ловки в своих набегах, ибо они знали, что какое-либо известие о прежней команде «Лихой забавы» заставит палача из любого города поспешить на побережье.

И неизвестно, чтобы кто-нибудь нашел их или захватил их остров; но из порта в порт и по всем местам, где собираются моряки, прошли, да и по сей день ходят слухи о не отмеченном на карте островке где-то между Плимутом и мысом Горн, который вдруг оказывается на безопаснейшем пути кораблей и о который корабли разбиваются таинственным образом, не оставляя никаких следов. Различным домыслам по этому поводу положило конец замечание одного человека, всю жизнь проведшего в странствиях: «Это одна из тайн, которыми так богато море».

А капитан Шард и королева Юга жили долго и счастливо, хотя иногда вечерами те, кто нес вахту на деревьях, видели, что их капитан сидит с растерянным видом, или слышали, как он недовольно бормочет: «Желал бы я побольше знать о королевах».

Эта повесть подслушана на балконах Белгрейв-сквер и среди мрачных строений Понт-стрит; вечерами ее рассказывают друг другу обитатели Бромптон-роуд.^>{5}

Вряд ли могла мисс Каббидж — номер 12-а по площади Принца Уэльского — представить себе в день своего восемнадцатилетия, что не пройдет и года, как она распростится с тем уродливым сооружением, которое так долго служило ей домом. И скажите вы ей тогда, что за этот год из ее памяти начисто изгладится и образ упомянутого скопища строений, почему-то именуемого площадью, и день, когда ее отец подавляющим большинством голосов был призван в ряды тех, кто вершит судьбу империи, она бы лишь раздраженно произнесла: «Да бросьте вы!»

Об этом не было ни слова в ежедневных газетах; это не предусматривалось политикой партии, к которой принадлежал отец мисс Каббидж; ни намека на что-либо подобное не прозвучало в разговорах на посещаемых ею званых вечерах. Ничто не предвещало, что однажды ужасный дракон с золотой чешуей, громыхающей при каждом движении, вынырнет из самой глубины средневековых легенд и, миновав лондонские предместья (насколько нам известно — через Хаммерсмит),