— Ах… — только и сказал он.
— Послушай, старик, — заявил Алверик. — Сдается мне, ты знаешь, куда подевалась Страна Эльфов!
— А куда она подевалась? — удивился его собеседник.
И Алверик подумал, что его удивление может быть и неподдельным, хотя старик не мог не знать, где была зачарованная земля — ведь ее граница проходила всего через два поля от его дверей.
— Когда-то Страна Эльфов начиналась на соседнем поле, — заметил Алверик.
И взгляд старого кожевенника затуманился, обратившись в далекое прошлое, и он ненадолго увидел, как все было в старые времена, а потом покачал головой. Но Алверик, внимательно за ним следивший, воскликнул:
— Ты знаешь о Стране Эльфов!
И снова старик ничего не ответил.
— Ты знаешь, где проходила граница, — решительно сказал Алверик.
— Я стар, — медленно проговорил кожевенник, — и мне не у кого спросить.
Тут Алверик догадался, что кожевенник думает о своей умершей жене, и ему стало ясно, что даже если бы она была жива и стояла теперь рядом с мужем, он все равно бы узнал о Стране Эльфов не больше, чем сейчас. Похоже, старику действительно нечего было добавить. И все же какое-то неосознанное упрямство или смутное раздражение не позволили Алверику прервать разговор, хотя он и знал, что все бесполезно.
— Кто живет к востоку отсюда? — спросил он.
— К востоку? — эхом повторил за ним кожевенник. — Разве господину мало севера, юга и запада, что он непременно должен смотреть на восток?
И на лице его появилось умоляющее выражение, но Алверик не обратил на это ни малейшего внимания.
— Кто живет на востоке? — снова повторил он.
— Никто, господин, — ответил кожевенник, и это, разумеется, было правдой.
— Но что было там раньше? — настаивал лорд.
И старик отвернулся, чтобы посмотреть на булькавшее в горшке жаркое, и ответил так тихо, что его едва можно было расслышать.
— Прошлое, — сказал он.
И к этому он больше ничего не прибавил, и даже не объяснил, что означает его ответ, так что Алверику оставалось только поинтересоваться, нельзя ли ему заночевать в доме кожевенника. Тогда хозяин молча подвел его к старой широкой кровати, которую Алверик, оказывается, помнил все эти годы, и без дальнейших церемоний он поскорее лег, чтобы старик мог вернуться к столу и поесть без помех. И, наконец-то получив возможность отдохнуть в тепле, Алверик очень скоро уснул, а его хозяин тем временем обдумывал множество вещей, о которых, как полагал лорд Эрла, он не имел никакого представления.
Когда наутро птицы окрестных полей, распевшиеся в самом конце октября просто потому, что солнечное утро напомнило им весну, разбудили Алверика, он сразу же вскочил и вышел из хижины. И, встав в самой высокой точке узкого поля, начинавшегося позади дома кожевенника, — с той его стороны, которая, будучи обращена к Стране Эльфов, вовсе не имела окон, — он поглядел на восток, но до самого выпуклого горизонта простиралась все та же бесплодная, голая, каменистая земля, что была здесь и вчера, и позавчера. Потом он вернулся в дом, и старик накормил его завтраком, а после еды Алверик снова вышел в поле, чтобы глядеть на равнину. За обедом, которым поделился с ним кожевенник, он снова заговорил о Стране Эльфов, и было в ответах и даже в молчании старика что-то такое, что не давало угаснуть надеждам Алверика получить хоть какие-то сведения о новом местонахождении бледно-голубых Эльфийских гор. В конце концов он вывел хозяина из дома и чуть ли не силой развернул лицом на восток, и кожевенник глянул в ту сторону неохотно. Алверик же, указывая на приметный обломок скалы, торчавший из земли совсем неподалеку (и рассчитывая получить конкретный ответ, раз речь зашла о конкретных вещах), без обиняков спросил:
— Как давно стоит здесь эта скала?
Но ответ старика обрушился на сад его надежд как град на цветущие яблони:
— Она здесь, и нам остается только смириться с неизбежным.
Неожиданность и странность этих слов оглушили Алверика, так что у него даже голова закружилась; теперь он увидел, что и самые логичные вопросы о самых простых предметах не в силах помочь ему получить разумный ответ, и совершенно отчаялся, не надеясь больше получить практические указания относительно задуманного им фантастического путешествия. Но даже после этого Алверик почти до самого вечера прохаживался вдоль глухой восточной стены дома, то и дело бросая испытующие взгляды на неприветливую равнину, однако за все это время она ничуть не изменилась и не отступила, и никакие бледно-голубые вершины не засияли над далеким горизонтом, и Страна Эльфов не вернулась в свои прежние берега. И когда пал вечер, серые камни равнины сперва засветились в лучах низкого солнца, — засветились тускло, как бы нехотя, — но быстро потемнели с его заходом; и все эти перемены происходили в полном соответствии с земными законами, и не было в них ни капли эльфийского волшебства. И Алверик понял, что поход ему предстоит дальний.
