Книга ароматов. Доверяй своему носу - страница 21

– Вот твой чан, бери простынь и начинай стирать, – объяснила Серафима.

– Где брать? – уточнила Полина.

– А в чане и брать, – улыбнулась Серафима, вглядываясь в зеркальную поверхность воды, в которой отражалось небо.

Полина подошла ближе и увидела плавающую в чане простынь. Руки сами потянулись к ней, и когда Полина коснулась ткани, произошло странное. Полина увидела девушку, стоящую на мосту, девушка была в полном отчаянии и собиралась прыгать, мир вокруг нее словно дрожал, это было похоже на рыдания, болезненные и невыразимо ужасные содрогания реальности. Полина инстинктивно сделала несколько движений руками, полоща в чане простынь. Над мостом показалось закатное солнце, оно играло в разноцветных кусочках мозаики на желтых тесаных камнях моста. Девушка засмотрелась, потом глубоко, спокойно вдохнула, подняла вверх голову и, любуясь на красные сполохи заката, пошла вдоль перил, трогая руками теплый шершавый камень. Реальность разгладилась, успокоилась и перестала дрожать. Полина вытащила из чана простынь, скрутила, отжала ее и бросила в корзину, а потом, словно проснувшись, взглянула на Серафиму. Та улыбалась.

Все стало на свои места, у Полины больше не осталось вопросов, на которые можно было ответить словами, но один она все же задала.

– Почему простыни?

– Вся эта метафизика пространства очень сложная и неприглядная на вид, а простынь – вещь простая, понятная, а простые вещи и простые действия – они цемент, мешающий этому миру разлететься на куски.

Серафима вынула чистую простынь из корзины, ловко встряхнула ее в воздухе, и та исчезла.

Ноты: постиранное белье, чистота, цветущий луг, цветочный нектар.

Полная дама в летах бежала против ветра, придерживая огромную черную шляпу с полями. Закинув маленький саквояж на плечо, она попыталась ускориться еще, но ветер был слишком силен, и шляпу сорвало. Шляпа взмыла вверх, закрутилась в порыве и осела на цветущую липу. Дама печально взглянула на нее и продолжила путь. Шляпа помахала вслед, раскачиваясь на ветвях. Дама продолжила яростно стучать каблуками по мостовой. Чуть притормозив у лотка с выпечкой, она окинула взглядом ряды присыпанных сахарной пудрой ватрушек и заказала лимонад. Лоточник налил стакан. Дама расстегнула саквояж и долго копалась в нем, извлекая на свет то пудреницу, то коробочку с помадой, то пустой флакон из-под духов с засохшей коричневой лужицей на дне. Наконец она добралась до дна сумки, вынула пару монеток, отдала лоточнику и сделала огромный глоток лимонада. Лимонад отомстил, ударив колючими пузырьками в нос и добив приторностью переспелой груши. Морщась, дама поставила стакан и вновь побежала. Хруст сломавшегося каблука прервал размеренный бег. Дама, скинула туфли и, чуть прихрамывая на острых камнях, продолжила путь. Спустя несколько минут дама решила, что саквояж сильно отяжеляет ее путь, и, размахнувшись, она бросила его за спину. Саквояж раскрылся в полете, выпустив пудреницу, которая оставила в воздухе розовый дым.

Дама радостно подпрыгнула, сверкнула маленькими розовыми пятками и исчезла, оставив после себя струящийся в воздухе черный шарф.

Ноты: липовый цвет, сахар, кардамон, пузырьки лимонада, дюшес, груша, пудра, помада, старые выдохшиеся духи, дамская сумочка.

Валера был автомеханик. Золотые растрепанные кудри, блестящие в лучах солнца капли пота на бронзовом от загара теле и постоянное амбре из ацетона, бензина и солярки. Возможно это, а может, и кротость Валеры вызывали в душе Раисы Арнольдовны неистовый трепет. Душа Раисы Арнольдовны была облачена в тело пятидесяти лет от роду, регулярно подвергающееся процедурам ухода класса люкс и в соболиные меха. Все это придавало Раисе Арнольдовны цветущий вид тридцатипятилетней роскошной женщины. Валера и Раиса любили друг друга. Любовь их ежедневно преодолевала ряд преград, но от этого становилась только крепче. Общество Раисы Арнольдовны благосклонно отнеслось к появлению рядом с ней мужчины моложе ее на тридцать лет. Люди же, окружавшие Валеру, восприняли это отрицательно. Сверстники в автомастерской дразнили его альфонсом, более пожилые сослуживцы, просто обходили стороной эту тему, но явно давая понять, что крайне отрицательно относятся к подомным союзам. С друзьями Валере пришлось расстаться. Одно радовало, что мать, безмерно любящая своего сына, приняла его избранницу с радостью и никогда не заводила неприятных разговоров о нормах общества.