Чиркни по ней ножом… Если немцы пробьют брешь в обороне – все. До Смоленска их не остановишь. Разве только Жуков сумеет оттянуть на себя вторую танковую группу, если сейчас же начнет наступать на север.
Резервов действительно нет. Дивизия Ямщикова и Борисовское танковое училище. Это все. Похоже на китайско-вьетнамский конфликт марта 1979 года. Там тоже пограничники и ополченцы месяц держали фронт, а вся вьетнамская армия стояла и смотрела, чем дело кончится. И за спиной Западного фронта тоже стоит трехмиллионная армия, но она предназначена для грядущего наступления. Разумно, но очень тяжело…
Пожалуй, пора штаб фронта из Минска выводить. Не трусость, а осознанная необходимость. Переместиться восточнее Борисова, прикрыть Минское шоссе курсантами, туда же оттянуть Ямщикова. Даст бог – обойдется.
И еще был у Берестина последний, так сказать, подкожный резерв, который он ни в каких схемах не учитывал, а только в глубине подсознания держал, чтобы не поддаться настроению момента, – три сводных полка пограничников, на самый распоследний случай. И при них сто гранатометов. Андрей прав – Тимошенко было гораздо хуже, когда он принимал фронт после ареста Павлова.
Берестин снял трубку телефона…
Знания, талант, воля даже такого полководца, как Марков, – это еще не все на войне. Есть и другие факторы. При всем героизме войск никак нельзя забывать, что армия-то была все же армией сорок первого, а не сорок четвертого года. То есть не имеющей серьезного боевого опыта, не располагающей кадрами командиров, способных решать возникающие поминутно и сложные даже для подготовленных военачальников проблемы. Не случайно ведь только на третьем году войны Советская армия научилась проводить операции с решительными результатами.
И если сегодня в обороне войсками еще удавалось стоять насмерть, то маневренные действия получались гораздо хуже.
Если бы Маркову удалось сохранить сплошной фронт, его войска, медленно отходя с рубежа на рубеж, выиграли бы еще несколько дней, но так не получилось. К исходу дня прорыв расширился до тридцати километров по фронту и почти на сорок в глубину.
Берестин отдал приказ начать общий отход к Днепру.
Воронцов шел на восток, немного уклоняясь к северу и избегая дорог. Положение, в котором он оказался, сильно отличалось от запланированного. Один, без оружия, если не считать пистолета «ТТ» с двумя обоймами, без броневика и даже без карты. И не сутки-двое предстоит здесь провести, а неизвестно сколько. Если Антон не вытащит.
Но непонятным образом Дмитрий предчувствовал, что нет, не вытащит, придется самому выбираться из окружения, разыскивать штаб фронта и решать все остальные задачи. Какой в происходящем заключается высший смысл, он пока не понимал, просто подтвердилась открытая им закономерность повторяемости событий. Тут же он вспомнил слова Антона, что опыт поведения Воронцова в окружении может еще пригодиться. Выходит, продолжается поставленный над ним эксперимент?
Впрочем, предполагать, что Антону и его соотечественникам просто нравится развлекаться, устраивая нечто вроде гладиаторских игр, вряд ли правомерно. Разумнее будет исходить из идеи о неких капитальных свойствах времени, параллельных миров, из независимости от воли даже самого могущественного разума. По крайней мере, Воронцову казалось достойнее осознавать себя объектом игры законов природы, нежели каких угодно пришельцев.
Продолжая идти по пустынному, пронизанному серебристо-серым светом лесу, Воронцов от мировоззренческих и философских проблем незаметно перешел к практическим, имеющим непосредственное отношение к текущему моменту.
Судя по далеким звукам артиллерийской стрельбы, прорыв немцам удался. Минск либо оставляется без боя, либо наступающие войска обходят его южнее, не желая терять время на лобовые атаки. Это плохо. Танковый клин может углубиться километров на сто, если не больше, отрезая Воронцова от Берестина с его штабом. Они словно оказались сейчас на разных берегах прорвавшего плотину бушующего потока. Переправиться через него – затея безнадежная. Хуже того, клин неминуемо будет расширяться, отжимая Воронцова (разумеется, вместе со всеми корпусами и дивизиями левого фланга фронтов) все дальше к югу.
