Под дверью в комнату Шерил виднелась полоска света. Уилла тихонько постучалась и окликнула:
– Шерил?
Послышались шаги, дверь распахнулась. Шерил была в пижаме, но постель еще не разобрала – подушка пирамидой стояла в изголовье.
– Я просто хотела проститься, – сказала Уилла. – Я уеду в аэропорт, когда ты еще будешь спать.
Шерил молча ее обхватила и уткнулась в нее лицом.
– Мама вовсе… – невнятно проговорила она. От ее дыхания животу стало тепло.
– Что, милая?
Шерил подняла голову:
– Мама вовсе не считает вас легко… какой-то.
– Ничего. Это пустяки, даже если она так думает.
– Нет, не думает. Через день-другой она отойдет, вот увидите. Вы обратили внимание, что она не хочет заявлять в полицию?
Об этом Уилла не задумывалась, но вялая отмашка от серьезных событий, как в случае с беременностью по пьяни или прерванной учебой в колледже, – это, похоже, в характере Денизы.
– Вот и хорошо, – сказала Уилла. – Значит, Эрланд может не волноваться. – Она поцеловала Шерил в макушку. – Пока, душенька. Я буду по тебе скучать. Хорошенько заботься о моем кактусе, ладно?
– А что надо делать?
– Изредка поливай, но не чрезмерно. Помни, он стойкий и не любит, когда с ним нежничают.
– И потом вы приедете посмотреть, как он поживает?
– Конечно. – Уилла не стала говорить, что не собирается возвращаться.
Перед сном она хотела позвонить Шону – просто известить о своем отъезде и сказать, что была рада познакомиться с Элиссой. Но стоит ли? После их совместного ужина он ни разу с ней не связался, ему, наверное, безразлично, уезжает она или нет. И потом, знакомство с Элиссой вовсе не обрадовало.
Это были нехорошие мысли, и Уилла их тотчас прогнала. Однако звонить сыну не стала. И Питеру не перезвонила. Сообщение он должен давно уже получить, пусть встретит ее, если захочет. А коли нет, она и сама найдет дорогу домой.
Уилла поставила будильник на четверть пятого. Полчаса ей хватит, чтоб собраться, а кофе она выпьет в аэропорту. Уилла надела ночную рубашку, уложила платье в чемодан, умылась и почистила зубы. Выключив свет, скользнула под одеяло и блаженно прикрыла глаза.
Это был ужасно длинный день.
12
Кто его знает, насколько Бен обязателен. Он вполне мог опоздать или не прийти вообще. Однако ровно в 4.45 Уилла, на цыпочках спускаясь по лестнице, услыхала тихий стук в дверь. Она поставила чемодан в прихожей, справилась с замком и прошептала:
– С добрым утром.
– С добрым, – ответил Бен, дыхнув мятной зубной пастой.
На улице было чуть светлее, чем в доме, но в предрассветном сероватом сумраке он читался безликим силуэтом.
– Это все ваши вещи? – спросил Бен, взяв чемодан.
Ответить Уилла не успела, ибо из гостиной донесся шорох, вслед за которым возник медленно двигавшийся белый столб с едва различимым овалом лица – закутанная в простыню Дениза. Видимо, на ночь она не переоделась – слышался стук сапожка-лонгеты, которому вторил цокот когтей Аэроплана.
– Привет, Бен, – поздоровалась Дениза. Голос ее немного сипел.
– Доброе утро.
Всем корпусом Дениза повернулась к Уилле:
– Послушайте, из-за меня вам уезжать не надо.
– Да нет, пора уже. Хозяйничайте тут сами.
– Ну чего вы такая обидчивая? Я-то думала, мы прекрасно ладим! Даже размечталась, что вы поселитесь у нас насовсем. Ну да, вчера я маленько сорвалась, но встаньте на мое место! Вы с Шерил как две подружки, у вас свои секреты… А я ненавижу, когда от меня что-то скрывают и шушукаются за моей спиной: смотри, Денизе ни слова!.. Меня это бесит! Особенно после поступка Шона! Это больно.
Почему так бывает, подумала Уилла, что человек, за что-нибудь извиняясь, опять начинает злиться?
– Мне очень жаль, Дениза, – сказала она. – Я не хотела причинить вам боль. Надеюсь, вы меня простите.
Уилла ее обняла, но Дениза даже не шевельнулась, чтобы ответить ей тем же. Может, потому, что была замотана в простыню. Уилла прижалась щекой к макушке Аэроплана, пахнувшей поношенным свитером. Пес тихонько заскулил, Уилла расценила это как грусть и нехотя выпрямилась.
– Можем ехать? – спросила она.
Помешкав, Бен кивнул и посторонился, дав ей дорогу.
– Пока, Дениза, – сказал он. – Позже я к вам загляну, если можно.
