Дениза не ответила. Наверное, она осталась на крыльце и смотрела им вслед, потому что входная дверь не хлопнула.
Маленькая «королла» с зажженными фарами и работающим двигателем стояла у тротуара. Только урчанье мотора и пока еще сонный щебет птиц на деревьях нарушали тишину. Все окна темны, на дороге ни одной машины. Казалось, даже шепот потревожил бы царящий покой.
Бен положил чемодан в багажник, Уилла устроилась на переднем сиденье. В машине заплесневело пахло старыми газетами, на самоклеящемся листке, прилепленном к приборной доске, значилось «стеклоомыватель». Бен сел за руль, и Уилла заметила, что он небрит – под светом потолочной лампочки посверкивала седая щетина. В ковбойке с закатанными рукавами он больше смахивал на фермера, нежели на врача.
– У вас с Шерил секреты от Денизы? – спросил Бен, выезжая на улицу.
Уилла оценила, что вопрос задан только сейчас, хотя интерес был вполне естествен.
– Это касательно выстрела, – сказала она. – Выяснилось, что это случайность, и Шерил не хотела досужих разговоров.
– Конечно, случайность. В такую девушку никто не будет стрелять намеренно.
Слава богу, он не спросил, кто виновник этой случайности.
Проехали дом Кэлли, потом дом Хала. На этой улице столько людей спят в одинокой постели, потом одиноко просыпаются и начинают свой одинокий день. Уилла уже скучала по ним. Она представила Кэлли, которая в ярких туфельках и с пластиковым стаканом кофе в руке поспешает на работу, и Хала, который бредет к дому Денизы, надеясь, что уж нынче-то она согласится куда-нибудь с ним пойти. И саму Денизу, которая всякое свое пылкое высказывание заканчивает самодовольным «Вот так вот!», как будто ставя печать.
– Вы уверены, что поступаете правильно? – спросил Бен, словно читая ее мысли.
– Да, уверена.
Свернули на Рубен-роуд. И здесь окна были темны, а крыльца безлюдны. Радио тихонько бурчало выпуск новостей, но Бен протянул руку и его выключил.
Уилла достала из сумочки посадочный талон. Почему-то на каждой десятой строчке принтер оставил царапину. Уилла встревожилась, что одна такая царапина угодила на штрихкод, – в поездках она всегда находила повод забеспокоиться. Потом, опасаясь тошноты, приказала себе смотреть в окно. Миновали жилые кварталы, выехали на автостраду Джонс Фоллс. Затем через развязку вновь оказались в городском районе, где потихоньку просыпалась жизнь. Из фургонов, припаркованных в два ряда, грузчики доставали ящики с овощами, женщина поднимала решетку на двери кафе, человек в красном фартуке раскладывал газеты на дорожном отбойнике.
– Вы можете передумать, – сказал Бен, словно в разговоре не было долгой паузы. – Я развернусь и доставлю вас обратно.
– Наверное, у Денизы другие соображения по этому поводу, – улыбнулась Уилла.
– Она будет только рада.
– Вы смеетесь? Она же сказала, что я краду у нее дочь.
– Уж этого она точно не говорила.
– Ну другими словами.
– Я ведь там был, вы не забыли? Ей не понравилось, что вы утаили правду, вот и все.
– Нет, я шушукалась за ее спиной.
– Ладно, как вам угодно.
– Мне не угодно.
– Можно убраться восвояси, поджав хвост, как побитая собака, а можно сказать: ты права, Дениза, мне следовало быть откровеннее. Обещаю, этого не повторится.
– Я не поджала хвост. Я не побитая собака.
– Хорошо, будь по-вашему.
Город остался позади. Светлело небо над пустырями с редкими пакгаузами, нефтяными цистернами и опорами высоковольтной линии. Уилла смотрела на проплывавший за окном пейзаж, словно это объясняло ее молчание.
– Моя жена говорила, что ад ей представляется как супружество с Ганди, – сказал Бен.
– Что-что?
– Ну вот смотрите: Ганди во всем хороший. По сравнению с ним любой будет выглядеть грубияном, крикуном и эгоистом.
Уилла задумалась. Они обогнали лимузин с непроглядно тонированными стеклами.
– Моя мать, выходит, была замужем за Ганди, – наконец сказала Уилла.
Бен окинул ее коротким взглядом.
– Отец мой был настолько мягок, что считал невежливым брать трубку, едва телефон звякнет. Он всегда позволял телефону дозвонить.
Бен хмыкнул.
– «Надо выходить за такого или быть такой», – думала я.
– Возможно, вы еще передумаете, – сказал Бен.
