– А что император? Санлитун все такой же крепкий упрямый дуб, каким я его запомнил двадцать лет назад?
Пирр ответила с той же улыбкой, которая не сходила с ее лица весь вечер – легкой и естественной, приглашающей к товарищеским, доверительным отношениям. Однако когда она кивнула, Каден почувствовал покалывание у себя под кожей.
– Книги говорят, что «Санлитун» на старом языке означает «камень». Если это действительно так, то имя вполне подходит нашему императору. Понадобится ураган, чтобы сдвинуть его с места.
Ее слова должны были звучать успокаивающе. «Понадобится ураган, чтобы сдвинуть его с места»… Должны были – но тем не менее Каден был уверен, что женщина лжет. По меньшей мере, она что-то недоговаривала. Он попытался вновь вернуться к покою, наполнявшему его в начале трапезы, отчаянно стараясь опустошить свой ум и вызвать в нем образ улыбающейся и кивающей торговки, однако сама-ан не давался ему. Все, о чем он мог думать, – это о том, как отец сжимал его маленькую ручонку. «Я научу тебя принимать взвешенные, суровые решения, посредством которых мальчик становится мужчиной…»
Разговор продолжался, однако Каден отодвинулся от своего наблюдательного пункта, позволив Патеру занять все пространство. Малыш зачарованно рассматривал происходящее внизу; Каден же откинулся назад, опершись спиной о неровную каменную стену голубятни. «Любой дурак может увидеть то, что есть. Ты же должен видеть то, чего нет!» Глядя перед собой в темноту, он попытался вообразить, что это может быть – то, чего Пирр недоговаривала относительно империи, чего она не сказала о его отце.
– Я хочу знать, где находится твой колодец, – начал Валин, стараясь, чтобы его голос звучал одновременно убедительно и твердо.
Прошло больше недели со времени их позорной неудачи среди болот, а он так и не добился никакого успеха в том, чтобы собрать свое крыло в единое целое. Гвенна по-прежнему не подчинялась приказам, Лейт по-прежнему вел себя безрассудно, Анник по-прежнему была… такой, какая она есть. А Талал по-прежнему отказывался поделиться тайной того, из какого источника он черпал то небольшое количество загадочной силы, которой обладал. Хуже того: Валин по-прежнему был полон сомнений насчет снайперши и лича. У обоих были какие-то секреты, а он очень быстро научился не доверять никому, у кого есть секреты. Разобраться со всем сразу было невозможно, но если ему удастся узнать, где находится колодец Талала, это поможет ему добиться авторитета внутри крыла, а также, возможно, прольет свет на смерть Эми и Лин.
Талал настороженно кивнул.
– Я все ждал, когда мы дойдем до этого.
Они сидели вдвоем, лицом к лицу, за изрезанным деревянным столом. У них теперь был свой собственный барак, вытянутое дощатое здание, в дальнем конце которого располагались койки, сбоку – просторное помещение, отведенное под оружие и амуницию, а спереди – «кают-компания». Это было небольшое пространство, где имелись чугунная печка, пять стульев и широкий деревянный стол, вокруг которого все крыло могло собираться, чтобы изучать снаряжение, разглядывать карты и планировать следующее задание. Их жилье нельзя было назвать шикарным, но после огромных кадетских бараков оно казалось уютным и безопасным.
«И оно казалось бы еще уютнее, если бы я делил его с людьми, которым могу доверять», – мрачно подумал Валин.
Остальные трое членов их крыла ушли в столовую, а Талала Валин попросил задержаться.
– Я командир этого крыла, – начал он снова, стараясь сдерживать горячность в голосе. – Я выбираю стратегию и тактику наших действий, исходя из наших возможностей и недостатков. До сих пор я уважал твое личное пространство, но теперь это нас убивает.
Первые день или два он надеялся разнюхать колодец лича на основе собственных наблюдений. Задача казалась несложной: достаточно было всего лишь не терять бдительности каждый раз, когда Талал применял кеннинг, составить список возможных колодцев, а затем постепенно сужать круг с каждым последующим кеннингом, пока не останется только один вариант. Проблема была лишь в том, что Талал полагался на свои загадочные способности далеко не так часто, как ожидал Валин. В отличие от множества других личей, он был более чем искусен во владении клинком – фактически он владел им лучше всех остальных членов крыла, за исключением Валина, – и, по всей видимости, предпочитал действовать традиционными способами. Более того, когда он все же прибегал к кеннингам, вокруг всегда было чересчур много возможных колодцев, чтобы как-то ограничить список. Допустим, в какой-то момент Валину удалось вычеркнуть из него огнешип и кровь, но это по-прежнему оставляло миллион возможностей: море, соль, камень, свет, тень, железо… Может быть, какой-нибудь писец с учетной книгой и мог за год исследований справиться с подобной задачей – но не Валин, особенно учитывая, что одновременно он пытался не дать своему крылу развалиться окончательно.
