Стас нашел в компьютерном операционном журнале все операции, сделанные Максимовым, и перенес их в отдельный файл.
– Ага, молодец. Теперь посмотри у этих больных исходы и осложнения.
– Сейчас попробую. Некоторых я и так помню, например, вот этого.
Стас украдкой вздохнул. Как забудешь, если именно благодаря этому больному он познакомился с Любой? Конечно, он помнит все до мельчайших деталей.
– Давай действуй. Видишь ли, Максимов решил, что лучшая защита – нападение, и написал кляузу. Якобы Колдунов недостаточно подготовлен для таких вмешательств, оперирует, не обследовав больного, и хоть на этапе ревизии видит, что опухоль не подлежит удалению, все равно не отказывается от первоначального плана действий. Указал, скотина, что основная кровопотеря произошла во время выделения легкого. И так, знаешь, трогательно добавил, что он, конечно, не общий хирург и не может компетентно судить о действиях Колдунова, поэтому настоятельно рекомендует назначить комиссию, которая решит, может Ян оперировать четвертую стадию рака или пусть сидит на экстренной помощи и не жужжит. Вот я и хочу представить статистику. Скажу: «Мужики, кого вы слушаете? Этого придурка, у которого больные мрут как мухи? Словно он не со скальпелем к ним подходит, а прямо с косой? Гоните его в шею, он умеет только кляузы писать, а больше никакого проку от него нет. Сегодня на Колдунова, а завтра на вас напишет. Он же буйнопомешанный псих с манией величия».
Выведя на экран эпикризы больных, оперированных Максимовым, Стас присвистнул.
– Вот, Зоя Ивановна. Даже не открывая файлов, можно увидеть, что из восемнадцати человек у шести эпикризы посмертные, а остальные надо смотреть.
– Будем смотреть. А ты, Ян, иди к себе, отдыхай, пока в приемное не дернули. Ты же через сутки дежуришь, как только не свихнулся еще.
– Похоже, свихнулся, раз Максимова оперировать пригласил.
– Вот именно. Иди отсюда, или что, тебе одному не спится?
– Отчего же? Спиться я могу и один, – улыбнулся Колдунов.
– Не каркай.
Ян Александрович пожелал Стасу спокойного дежурства и ушел, а Зоя принялась составлять отчет о злодействах Бориса Владиславовича.
– Бедный Колдунов, – сказала она с чувством. – Не берет деньги за операции. Не умеет. Вот ему и приходится закрывать две с половиной ставки, чтобы хоть как-то прокормить семью. А он еще невезучий, спокойные дежурства ему почти не выпадают. Сейчас вот борьбу с коррупцией объявили. Хорошо, посадят несколько врачей за взятки в особо крупном размере тысяча рублей, остальные испугаются и перестанут брать. Ура, победили мздоимство, остались одни честные люди. Но при существующих зарплатах эти честные люди на одну ставку просто не проживут. Придется брать вторую работу. Так что пациент, радостно потирающий руки в предвкушении бесплатного лечения, должен быть готов к тому, что его встретит доктор, не спавший нормально двое суток подряд. Позавчера он работал сутки, вчера с утра побежал на дневную работу, возможно, что-то там прооперировал после напряженной ночи, приперся домой в шесть часов вечера, а там тоже дела есть, например, белье замочено третий день. А потом начинается фаза перевозбуждения, и ты ворочаешься всю ночь как идиот. К тому же если ты опытный доктор, тебя могут выдернуть из кровати и в свободную ночь, если сложный случай. А утром опять скачешь на работу как ни в чем не бывало. Так что, когда ты заступаешь на дежурство, у тебя единственное желание – выспаться, и понятно, что ты больному не рад. Хотя бы потому, что оплата тебе идет за часы, а не за принятых пациентов, а провести эти самые часы тебе приятнее во сне, чем в процессе лечения.
Стас кивнул. Он давно работал в таком режиме, но он был молод и свободен. Организм пока спокойно переносил перегрузки, а в общаге почти не было домашних дел, так, постирушка раз в неделю. К тому же постоянная занятость не давала ему остро почувствовать безденежье. Получая много сильных впечатлений от работы, он не искал дорогостоящих развлечений. Стас ел большей частью то, что давали в больнице, иногда обедал у Вари, пока она не уехала, проезд у него был льготный. Даже на одежду уходило очень мало, ведь Министерство обороны снабжало его формой. Но все равно на карточке перед зарплатой оставались жалкие гроши. Из-за этого Стас побаивался жениться – ведь у него сразу появятся новые расходы. Нужно будет вносить квартплату, покупать еду, а если Варя забеременеет, то и содержать ребенка. Стипендия аспиранта и полставки дежурного реаниматолога не покроют этих расходов. Правда, Варин папа обещал ему хорошее место в частной клинике, но если бы можно было выбирать, Стас предпочел бы жить в нищете, чем заниматься эстетической медициной. Что это за общество, где жизнь ценится на порядок ниже, чем красота? – раздраженно подумал он.
