Алешина поднесла к губам пустую чашку, попыталась сделать глоток, с недоумением в нее заглянула и поставила на место. Подняла руку, подзывая официантку.
— Галалит был снят с промышленного производства еще в семидесятых годах, в СССР. Не знаю, с какой целью экспериментировал с ним Исхаков, но Адвокат проводил в лаборатории целые ночи. Я тоже решила брать ночную смену, она оплачивалась дороже. Мы с Адвокатом стали оставаться в лаборатории по ночам, одни. Иногда приходил Исхаков. Мне он давал обычные поручения, хотя я и была уже студенткой пятого курса и шла на красный диплом. А этот Адвокат был просто послушным ремесленником, не владеющим простой терминологией. Но схватывал он все на лету, это правда. Я наблюдала за ним… Не потому, что он мне нравился, просто он представлял для меня загадку. У него была какая-то цель, и он ее преследовал.
Постепенно лаборантка стала замечать, что официальные опыты с галалитом занимают у Адвоката не так уж много времени. Параллельно, под руководством Исхакова, он ставил и другие опыты, результаты которых фиксировались не в общем журнале, а в отдельной тетради.
— Такая синяя толстая тетрадь, Адвокат всегда носил ее с собой, вечером приносил на работу, утром забирал, а ведь это запрещено. Они работали с фенолом, формальдегидом, с различными присадками, которые доставал Исхаков. Это была мелкая желтоватая пыль, коричневые крошки, натуральные смолы, смолы из полиэфира… Иногда мне казалось, что они с ума сошли, как средневековые алхимики, которые валили в одну реторту все, что им нравилось. И вместе с тем была некая система в их действиях, они явно работали на какой-то результат. Я много раз пыталась узнать, чем они занимаются, но безуспешно. Единственное, что я понимала, — получившиеся в результате нагрева и прессования материалы они пытаются формовать и подвергают дальнейшей обработке. Этим занимался исключительно Адвокат. Образования ему не хватало, но пальцы у него были ловкие. Он всегда носил с собой набор для резьбы по твердым материалам — по кости, по камню, по перламутру. И пальцы у него были вечно изрезаны, как у всех резчиков по органике. Эти ножи оставляют микротрещины на всю жизнь, после я много раз пожимала такие руки, как у него… Ладонь — словно в мелких колючках.
К ним подошла официантка, Алешина заказала еще чашку кофе, вопросительно взглянула на Александру.
— Ты что-нибудь еще будешь?
Художница неподвижно смотрела в пространство, в пустой угол между головой Марины Алешиной и вешалкой. Алешина даже обернулась проверить, нет ли там чего, и перегнулась через стол:
— У тебя такой вид, будто ты спишь. Выпей еще кофе. Два капучино, пожалуйста!
Когда они вновь остались одни, Александра перевела взгляд на лицо собеседницы. Та смотрела на нее с тревожным ожиданием.
— Ты вот только что сейчас сказала, — художница не заметила, как тоже соскользнула на «ты», — что у профессиональных резчиков бывают шершавые руки, в микротрещинах…
— Это всем известно, что из того? — удивленно спросила Алешина.
— Мне не было известно. Я-то никогда не занималась этой темой, обработка органики и прочего… Так что там вышло с этим парнем? С Адвокатом?
— Он пропал, — Алешина покачала головой. — Все случилось в один день. Адвокат не вышел в ночную смену. А Исхаков не приехал в институт. Утром стало известно, что Исхакова убил сосед. Адвокат больше не появлялся. Я даже в отделе кадров спрашивала, не приходил ли он за расчетом и как его зовут. Выяснилось, что через отдел кадров его не проводили. Исхаков выписал ему пропуск как своему аспиранту. Но никаким аспирантом Адвокат не был. И деньги он получал не из кассы института, а из кармана Исхакова.
— Послушай… — Александра с трудом проглотила комок, застывший в горле. — Ты знала Федотова. Он мог зарезать друга и коллегу из-за…
— Не мог! — Алешина не дала ей договорить. — Мы все были в шоке, когда на него повесили это обвинение.
— Но это значит, что в ту ночь в доме был кто-то еще… Эта рука, эти шрамы… Попугай…
Алешина сощурилась:
— Объясни.
— Той ночью на дочь Исхакова тоже напали, ты знаешь об этом, наверное. Ее ударили ножом. Кто это был, она не видела, но перед этим получила толчок по лицу и запомнила, что ладонь у нападавшего была словно колючей, шершавой.
