Спокойная пожилая женщина в черном пиджаке мужского покроя с бриллиантовой ласточкой на лацкане листала бумаги не торопясь, с тем равнодушным видом, который присущ юристам и врачам. Потом подняла глаза, положила папку на стол.
— Тут все ясно изложено, — произнесла она, обращаясь не к сидевшим перед ней Александре и Игорю, а к мужчине неопределимого возраста, в блестящем костюме пепельного цвета. Он уютно устроился в углу кабинета, в кресле за журнальным столиком, и казалось, вовсе не интересовался разговором. Это был представитель аукционного дома. Они находились в юридической конторе, которая обслуживала сделки.
— Заказчик, то есть Ольга Игоревна Исхакова, подписал акт сдачи-приемки и тем самым снял с Исполнителя, то есть с вас, ответственность за сохранность вещей.
— Я понимаю, — дернулась на стуле Александра. — Но как раз в то время, когда моя клиентка ставила подпись, пропала ценная вещь. Или эта вещь вообще не вернулась с аукциона.
— Я упаковывал лоты при свидетелях, — бросил Игорь. Он не смотрел на Александру. Его обычно подвижное обезьянье лицо застыло.
— Хорошо, значит, при погрузке, в дороге или в доме… — настаивала Александра. — В этом надо разобраться.
— Разобраться надо, — юрисконсульт пристально взглянула на нее и сняла дорогие очки в тонкой золотой оправе, отчего ее скуластое лицо сразу сделалось простым и плоским. «Она похожа на каменную степную бабу», — отметила про себя художница.
— Но уже не здесь, — продолжала юрисконсульт, вновь надев очки и разом перенесясь из бронзового века в двадцать первый. — Мы только оказываем юридическое сопровождение сделок и консультируем. Я полагаю, заказчица, ваша клиентка, сама понимает, как ей надо действовать, если вещь действительно пропала.
— Она не хочет обращаться в полицию, — призналась Александра. — Она хотела бы решить дело мирно.
— Это прекрасно, — подал голос представитель аукционного дома, листавший журналы с самым скучающим видом. — Но мы не можем вместо полиции искать пропавшие вещи. Свою функцию мы выполнили, заказчик расписался, что претензий нет. Да, кстати, о заказчике. Я должен выслать счет госпоже Исхаковой, по итогам аукциона она осталась нам должна небольшую сумму.
Александра встала.
— То есть как должна? — воскликнула она. — Вы ведь получили комиссионные от проданных лотов?
— Совершенно верно, — кивнул тот, не отрывая взгляда от страницы автомобильного журнала. — Но наш дом от себя со скидкой арендовал конференц-зал на двое суток, оплатил охранное сопровождение. В договоре указано, что заказчик рассчитывается с нами после аукциона. Мы пошли навстречу, мы всегда идем навстречу клиентам.
— Но…
Перед Александрой возник Штромм, торопившийся в аэропорт, вспомнился их прощальный разговор у калитки. «Я арендовал конференц-зал в загородном отеле… Вся организационная часть в порядке, все мною оплачено».
— Разве все не было оплачено заранее? — растерянно спросила она.
— Кем же? — представитель аукционного дома впервые отложил журнал и с интересом взглянул на Александру. До этого момента он едва замечал художницу.
— Господин Эдгар Штромм говорил мне, что он все оплатил.
— А, нет, нет… — мужчина брезгливо взмахнул холеной рукой и одернул рукав пиджака, из-под которого слишком сильно высунулась манжета, украшенная массивной золотой запонкой. — Вы его неверно поняли, я думаю. Он договаривался от имени заказчицы, но он не платил. Штромм — только ее доверенное лицо. Он за нее расписывается, вот вся его функция. Конечно, было бы хорошо, если бы он заплатил.
И мужчина в пепельном костюме тонко улыбнулся.
— Вот как… — только и смогла ответить Александра.
— Ну, раз мы все вопросы урегулировали… — юрисконсульт закрыла папку. — Павел Сергеевич, задержитесь на минутку, пожалуйста, у меня есть вопрос по другому делу.
