Переступая порог зала, Александра нервничала больше, чем в самом начале аукциона. Она была недовольна собой по непонятной причине, ведь ей еще не пришлось никак себя проявить. Ольга вновь укрылась в углу, заняв пустующее кресло рядом с искусственным фикусом. Александра подошла к аукционисту, который как раз готовился к представлению следующего лота. Трубки были проданы с очень незначительным повышением цены. Аукционист, с которым Александра была на «ты», в ответ на ее замечание пожал плечами, негромко и фамильярно заметив:
— Ну а что я могу поделать, вещей слишком много. Да и публика не та, на которую мы рассчитывали, не все приехали. И каталог бездарный. Ты ведь его видела, Саша?
Он кивнул на стопку брошюр, лежавших на краю сцены.
— Всю ночь читала, — Александра подняла одну брошюру, быстро пролистала. — Полный хаос, ни системы, ни конкретики. Настоящее вредительство. Кто автор, так и не поняла. Игорь, неужели ваш дом слепил такое убожество?
— Обижаешь, — нахмурился тот. — Мы получили готовое сочинение от заказчика. Чьих кистей произведение — понятия не имею, послали в печать что было, согласно договору. Сама понимаешь, мы не решаем ничего. Мы выполняем указания заказчика.
— А заказчик — Эдгар Штромм?
Игорь кивнул:
— Может, он сам и нацарапал, может, поручил кому-то. Одно могу сказать — чем такой каталог, лучше вообще без каталога. Ну, работаем!
Он одернул ливрею, нацепил дежурную улыбку и, сделав несколько кукольных, механических шажков, словно двигаясь на шарнирах, вернулся в центр сцены:
— Следующее предложение, дамы и господа, уникальное без всяких преувеличений!
Его подвижное лицо с мелкими чертами выражало полный восторг.
— Коробка для сигар, тридцатые года прошлого века, Франция, целлулоид в окладе из серебра девятисотой пробы. Клейма нет, но дизайн позволяет говорить о том, что в разработке рисунка участвовала известная футуристическая группа, работавшая с модными домами…
Игорь тараторил, улыбаясь разом всем, ловил заинтересованные взгляды, издавал сдержанные восклицания, словно сам был поражен редкостным предложением… Это в самом деле был отличный аукционист, и то, что торги шли довольно вяло, не было его виной.
Александра вернулась к Ольге с каталогом в руках:
— Хотела вас спросить, да все забывала… Вы не в курсе, кто это составил? Кто сделал описания?
Ольга, даже не взглянув на брошюру, с ходу ответила:
— Дядя.
Художница промолчала, но, вероятно, ее лицо слишком ясно выразило чувства, потому что Ольга поинтересовалась:
— Что с каталогом не так?
— Видите ли… — Александра придвинула стул и присела рядом. — Каталоги очень важны для аукционов. Мало кто из уважающих себя торговцев и коллекционеров захочет приехать на торги вслепую, как на блошиный рынок. Для того чтобы люди заранее представляли, с чем придется иметь дело, всем потенциальным участникам заранее рассылаются каталоги с описанием коллекций, лотов, с иллюстративным материалом, с экспертными заключениями. Иногда туда включаются небольшие познавательные статьи, эксклюзивные интервью, ну, это уже лирика… Некоторые каталоги знаменитых аукционных домов — сами по себе произведения искусства, и стоят они очень дорого. Есть даже коллекционеры, которые собирают эти самые каталоги, представляете?
Александра старалась говорить с максимальной осторожностью, чтобы ее речь не выглядела обвинением в адрес Штромма. Но Ольга уже напряглась. Ее глаза сузились в две темные щели, губы сжались. Она явно готовилась отразить удар.
— Что касается этого каталога… — Александра слегка взмахнула брошюрой. — Я бы сказала, что он больше путает покупателя, чем завлекает. Он не систематизирован ни по одному признаку — материал, время, страна… Сами описания выполнены небрежно. Фотографий мало, они любительские. Здесь нужны были профессиональный фотограф и редактор, не понимаю, почему их не взяли, хотя бы в этом аукционном доме. Здесь оказывают весь пакет услуг.
— У дяди ни на что не было времени, — холодно ответила Ольга. — Я его очень торопила.
— Я понимаю… И ни в коем случае не хочу сказать, что ваш дядя… Что Эдгар Штромм в чем-то виноват. Но…
