– Думаешь, у тебя было тяжелое детство? А в трех комнатах вместе с пятью братьями и сестрами жить не пробовал?
– Лучше так, чем в двадцати трех комнатах – одному.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь!
– По крайней мере, тебе не было одиноко, – стоял на своем Эрни.
– Да я все на свете отдала бы за одиночество! Ты не представляешь, какое счастье – иметь собственную квартиру! Ну нет, свою свободу я ни на какие коврижки не променяю. Если я выйду замуж, то лет через десять, не раньше.
– Мои родители, как видишь, и в браке свободы не потеряли. Мне они нанимали нянек и гувернанток, а сами занимались всем, чем вздумается. Им просто незачем было общаться ни со мной, ни друг с другом. Иногда я думаю, что богатство убивает любовь.
– А бедность убивает душу! Прости, но ты действительно не понимаешь, о чем речь. Поезжай в Заводь да поживи с недельку в доме моих родителей – посмотрим, что ты тогда запоешь. – Она вздрогнула. – Если выживешь, конечно.
Хорошо, что мы об этом заговорили, подумала Пэтти. А то я уже начала забывать, чего хочу от жизни.
– Выживу, – заверил Эрни.
– Ошибаешься! Тебе легко лежать тут и хвастаться, а как дойдет до настоящего дела…
– Подожди-ка минутку. – Эрни подсунул под голову подушку, чтобы смотреть Пэтти в лицо. – Я не какой-нибудь избалованный богатенький хлыщ, из тех, что впадают в истерику, когда обнаруживают, что вместо паюсной икры им подали зернистую. Думаешь, я маменькин сынок? Городской белоручка?
– Что за глупый спор мы ведем. – Пэтти перевернулась на живот и уперлась подбородком в грудь Эрни. – Поверь мне, едва ты окажешься в Заводи, как сбежишь оттуда сверкая пятками.
– Ошибаешься.
– А вот и нет.
Несколько долгих мгновений Эрни молча смотрел ей в глаза.
– Что ты делаешь в эти выходные?
Пэтти заморгала.
– Ну… еще не придумала. Надо бы купить несколько книжных полок, так что…
– Но это не срочно?
– Совсем не срочно.
– Тогда ныряем в Заводь.
Пэтти расплылась в улыбке, сообразив, что Эрни ее дразнит.
– Черный у тебя юмор!
Но он не улыбнулся в ответ.
– Это не юмор. Я серьезно.
– Что ты такое несешь? Не можем же мы вдруг сорваться с места и кинуться в Заводь!
– Почему? Поедем в Дербишир, проведем выходные у твоих родителей, и я докажу тебе, что могу выжить и в Сонной Заводи.
– По-моему, ты меня разыгрываешь, – пробормотала Пэтти, совершенно сбитая с толку.
– С тобой я предпочитаю играть в другие игры, – с улыбкой заверил Эрни и погладил ее по обнаженному бедру.
Разумеется, это чувственное прикосновение тут же ее возбудило. Вот почему после секса надо вставать и прощаться: если остаешься в постели, скоро приходит мысль о втором раунде. От второго недалеко до третьего, от третьего до совместной ночевки – а оттуда уже рукой подать до всяких неприятных осложнений.
– Так что же, мы едем в Сонную Заводь? – Эрни просунул руку между бедер Пэтти.
– Ты с ума сошел.
– Да. Я абсолютно ненормален. А ты, Пэтти, импульсивна и непосредственна. Подтверди делом свою репутацию.
Третий раунд был уже не за горами, и Пэтти слишком ясно понимала, что не в силах сопротивляться искушению. Значит, сегодня Эрни останется у нее. Вот она, опасная грань, отделяющая простое сексуальное партнерство от «серьезных отношений»! Пожалуй, поездка к родным пенатам принесет ей пользу. Напомнит о том, чего Пэтти с таким трудом избежала, и поможет укрепиться в верности мечте.
Да и Эрни тамошняя обстановка остудит. Пусть посмотрит, на что похожа «большая дружная семья» в натуре, а не в детских фантазиях!
Пэтти вздохнула и перекатилась на спину.
– Хорошо, едем в Заводь.
– Вот и отлично.
Он накрыл ее собой, прильнул губами к ее губам – и в третий раз за вечер Пэтти забыла обо всем на свете.
