– Слушай сюда, пентюх деревенский, – сказал он, – если вырубишься, очнешься уже не целый, понял?
Маккиндри проглотил боль, собрался с силами, хотя это и потребовало невероятной воли.
– Пшел к черту, – сказал он, когда наконец обрел голос.
Финч прострелил ему левую стопу. Грохот прокатился по кухне, как шар-баба. Маккиндри завопил.
– Блин, – сказал Бо, смахивая крошки с джинсов. Пачка «Доритос» лежала на полу у его ног. – Ты в следующий раз предупреждай, ладно?
– А как теперь? – спросил Финч, прожигая взглядом шерифа. – Уловил, по каким принципам работаем?
– Ладно, ладно, – ответил Маккиндри, закрывая глаза и чувствуя, как кровь наполняет ботинок. – Бляха… – Он весь обливался потом. – Чего вам надо?
– Мерриллы, – сказал Финч. – Хочу знать все, что знаешь ты. Кто они, куда делись и, наконец, как они умудрились превратить ваши края в Бермудский треугольник, а никто и бровью не повел.
– Не знаю, – сказал Маккиндри, сплевывая кровь на рубашку. Подскочил от внезапного шипения, но это лишь черный отвернул крышку на бутылке «Орандж Краша». Бо улыбнулся ему и сделал глоток.
– Неправильный ответ, – сказал Финч и отступил – теперь пистолет был нацелен на правую ногу. Он взвел курок.
– Нет, – сказал шериф, – погоди. Я в том смысле, что всего не знаю.
Финч не опустил пистолет. Ждал.
Маккиндри продолжал.
– Вы тока главное поймите: они заправляют городом, а не я. Заправляют, потому что он их по праву. Уж не знаю, как они умудрились, кого убили, но им принадлежит больше шестидесяти пяти процентов здешней земли – незаселенной, старые фермы там, леса, все такое. Но и не суть, люди все равно приноровились с ними жить. Не лезут туда, где на бумагах стоит имя Мерриллов. Никто не суется в их дела, а они не суются в наши. Вы видали, что иначе бывает.
Финч кивнул.
– Веллман и фермер.
– Они тут давно жили, должны были головой думать, что к чему. Пересидели бы в сторонке – глядишь, уцелели бы.
– А девочка бы умерла.
Маккиндри понял, что ему стоит быть осторожнее. Он еще не знал, как связан этот человек с девушкой, сбежавшей от Мерриллов.
– Это, конечно, неприятность, – сказал он.
– Что именно? – перепросил Финч. – Что с ней сделали, или что она выжила?
Шериф покачал головой.
– Элквуд – глушь. Шаг дальше ступишь – и за карту выйдешь. Всем насрать, что тут творится, кроме тех, кто приезжает поглазеть сельскую красу. Мир меняется, все меньше местов, где все как в былые времена. Вот люди в Элквуд и едут, бог знает за чем. Но находят не то, что ожидали, а их искать уж никто не будет. Если б вы тут пожили, уразумели бы. Страх – вот у кого вся власть.
– То есть Элквуд – город трусов?
Маккиндри пронзил его взглядом.
– Это город запуганных людей, которые переживать переживают, но помирать ни за что ни про что не хотят.
Финч презрительно улыбнулся.
– А у тебя что за должность? Старшее сыкло на деревне?
– Я делаю, что могу. Что в моих силах. Какую работу поручили, такую и выполняю. Народу со мной полегче на душе. Знают, что если не будут в каждой бочке затычкой, ниче с ними не сделается.
– То есть, другими словами, ты ничего не делаешь.
Маккиндри чувствовал, как уходят силы, зная, что они ему пригодятся, если представится удачный момент. Он был истощен, его мучила боль.
– Не знаю, чего ты хочешь от меня услыхать.
– Начни с того, почему не позвонил кому-нибудь, кто не такой бесхребетный слизняк, и не вызвал армию, чтобы уничтожить Мерриллов? Полиция штата, ФБР, кто угодно. Выбор был всегда. Чего молчал?
– Я только лаю, да не кусаюсь. Все, кто шел супротив Мерриллов, плохо кончали, – ответил Маккиндри. – Они народ лютый, мистер Финч. Ни перед чем не остановятся, любого загубят во имя своего бога.
Тут Финч замер, на его лице мелькнуло любопытство. Он спросил после заминки:
– Что у них за бог?
Маккиндри пожал плечами.
– Как у всех у нас.
– Где их искать?
– Не знаю.
Финч взвел курок, подошел к столу и сел с другом. Облегчение, которое шериф почувствовал благодаря этому повороту, быстро пошло на убыль, когда тот взял охотничий нож.
– Знаешь, что они сделали с девочкой? – спросил он.
– Да, – признался Маккиндри.
