– Завтра тоже весь день пролежишь? На седло не возьму – и не проси. Свалишься под копыта – лишишься и этого облика, будешь только тень по дневному времени отбрасывать.
Джинн приподнялся и устало положил маленький подбородок на плетеный край. Испустил вздох.
Меамори сел на корточки и сказал:
– Ну а как насчет истории?
– Какой? – лениво насторожил уши Имруулькайс.
– Называется – «Месть Акимити».
– А кто это?
– Чтобы узнать, нужно поехать со мной – история длинная.
– А про что? – Один зеленый глаз приоткрылся чуть больше, чем другой.
– Про страшную, страшную месть, – завлекающе прошептал Меамори.
– А у вас в Ауранне есть истории не про страшную месть? – фыркнул нерегиль. – Сколько ни слышал – всё про месть да про нападение демонов на дворец. Причем тоже из мести.
– А что такого? Чем тебе не история? – принялся бурно вылезать из корзины джинн.
– Я хочу историю с хорошим концом, – строго сказал Тарег. – Чтобы не «сменила она цветастые рукава парадных одежд на черную рясу и ушла монахиней на Золотую гору», а «жили они долго и счастливо»! И «дети их, многочисленные и дружные, жили по соседству и радовали родителей»!
– Ну-ууу, это в веках не остается! – пренебрежительно отмахнулся Меамори.
– Что-то я не уверен, что это очень здорово – остаться в веках, – пробормотал себе под нос нерегиль.
– Ну ладно, ладно, уговорили… – промурчал джинн, сладко перекатывая спинку. – Бери меня на руки, но-Нейи. И смотри, рассказывай по порядку и долго!
– Конечно-конечно, – отозвался аураннец, прижимая к груди вспрыгнувшего ему на руки кота.
Тарег тихо сказал:
– Да пребудет с тобой удача, но-Нейи.
– И с тобой, князь.
С этими словами Меамори повернулся и, поглаживая спину Имруулькайса, скрылся в кромешной темноте глухого предрассветного часа.
* * *
Айн Дакар,
рассвет четвертого дня битвы
Джинн осторожно свесил голову поверх нижней перекладины перил:
– Ого…
– Впечатляет, правда? – отозвался Меамори.
Внизу приглашающе темнел провал: бездонный, с гладкими серо-белыми полосатыми стенами, обточенными дождевой водой и столетиями. Широченная щель постепенно сужалась и подворачивалась, пряча дно под нависающим изгибом стены.
На мост втащили тяжелое от кольчуги тело – спешили, не до чужих доспехов было. Примерившись, отчаялись пропихнуть под перилами и принялись переваливать поверх деревянных поручней.
Трепеща белыми рукавами, труп мгновенно канул в провал. Откуда-то снизу послышался слабый звук удара железа о камень – звякнуло, мелко зашуршала осыпь.
– Стойте! Куда вы меня тащите?!
Цепко придерживая бедуина за локти, воины выволокли Абу Джуайля на мост:
– Господин! Господин! Тарик обещал мне награду! Куда вы меня тащите?! Господин!
– Не кричи так… – поморщился Меамори.
Вытащил из рукава звенящий мешочек и бросил его перед собой:
– На, вот твои двести дирхам.
Бедуина отпустили, и он, бормоча благословения и еще какую-то чепуху, пополз по доскам настила за кошельком. Прихватил, долго мял в ладонях и все приговаривал и благодарил за щедрость.
Брезгливо скривившись, аураннец махнул через перила моста: давайте, мол, убирайте его отсюда.
– Эй! Эй! Что вы делаете! Что вы делаете! Господин! О щедрый великодушный господин! Вы же обещали меня наградить!
– Разве ты не получил свои двести монет? – фыркнул Меамори.
И нетерпеливо махнул снова.
Сообразивший, что его ждет, бедуин завизжал, сопротивляясь и цепляясь одной рукой за перила – вторая почему-то накрепко сжимала кошелек:
– Будьте вы прокляты! Вы меня обманули!
– Ничего подобного! – искренне обиделся аураннец. – Князь обещал тебе двести дирхемов. Сохранить тебе жизнь ты не просил, а мы не обещали!
– Аааааа!.. – загуляло эхом между каменными стенами.
Удар – крик оборвался. Шшуууххх… Посыпались мелкие камушки.
На мост выволакивали еще тела.
– Ну как тебе лагерь? – поднимая на руки джинна, заговощически поинтересовался Меамори.
И подул на черную короткую шерсть между ушей кота. Шерстины прилегли в стороны, показывая тоненькую полоску светлой кожи.
– Хе-хе, – пробормотал джинн, сильно упираясь аураннцу в локоть передними лапами. – Что-то там не так уж много народу, у этих огней.
