— Соседка его расстроила. Знаешь, повариха тетя Настя. Она у нас вечером с мамой платье кроила, когда папа вернулся и похвалился хорошим уловом. А тетя Настя ему и говорит: «Верно, улов добрый, рыба в озерах еще есть, только проку от нее никакого».
— Как это проку никакого? — не понял Ленька.
— Так же и папа тетю Настю спросил. А она говорит: «Хоть одной бригаде хоть раз сварили мы уху во время уборки? Ни разу. Есть мясо — кормим колхозников и механизаторов одними мясными обедами, нет — потчуем одной кашей. Разнообразия питания мало. А почему? Да потому, что честным колхозникам некогда по озерам шастать, зато у хапуг время найдется. Даже из районного центра и со станции приезжают, рыбу из ружей бьют, глушат, сетями начисто выгребают».
— Ну, а отец что сказал?
— Папа сначала не согласился. «Это, — говорит, — может, возле больших городов, а у нас такого не бывает». — «А мало к нам хапуг наезжает? — сказала тетя Настя. — Рыбак рыбаку — рознь. Один ходит с удочкой для собственного удовольствия, от него вреда нет, а другой только и норовит нашкодить, урвать для себя побольше». — «Да, — согласился папа, — не перевелись еще темные людишки, которые природу обворовывают…» — «В том-то и дело! А правленцы на это внимания не обращают, так пойдет, скоро рыбных озер вовсе не останется! — закончила тетя Настя сердито».
— Ну, и Василий Павлович тоже рассердился на тетю Настю? — сделал вывод Ленька.
— С чего это? Ни на кого он не рассердился, а просто расстроился.
Несколько шагов девочка шла молча, потом произнесла раздумчиво, явно подражая отцу:
— В общем — ничего нельзя упускать из поля зрения!..
— Чего? — не понял Ленька. — При чем тут зрение?
— А при том, что везде хозяйский взгляд нужен, ничего нельзя считать за мелочь!
Леньке не стало яснее. Наоборот, он заподозрил, что Зиночка нарочно говорит так, чтоб помучить его. Сама все знает, а сказать не хочет.
Тут их догнал Мишка.
— Вы в контору? — спросил он деловито. — Я тоже туда, зовут на совещание. Хотят организовать рыболовецкую бригаду, нас в нее записать думают!
О-о! Кто же из мальчишек откажется стать рыбаком?
Ленька радостно подскочил и помчался к конторе. Мишка — за ним. Мальчики бежали стремглав, оставив далеко позади прихрамывающую девочку. Они не слышали, как она просила подождать ее.
В контору Ленька и Мишка не вошли, а ворвались, раскрасневшиеся, сияющие, как именинники.
Сергей Петрович и Харламыч уже были здесь. Они сидели у председательского стола, а сам Василий Павлович ходил взад-вперед по комнате.
Увидев его, ребята сразу присмирели. Председатель был совсем не такой, как вчера на озере. Если тогда он то и дело смеялся и шутил, то теперь лицо его было почти сурово. Нет, не сурово, а очень напряжено. Щеки Василия Павловича обтягивал теплый шерстяной платок.
— Значит, не согласен, Харламыч? — сказал председатель неузнаваемо изменившимся голосом. Язык у него сделался словно шубным и ворочался с трудом.
У председателя было фронтовое ранение в челюсть. С тех пор прошло много лет, но стоило только немного простыть, как щеку разносило опухолью, а зубы начинали отчаянно болеть. Вчера, на озере, продуло — и вот, пожалуйста, утром разбарабанило все лицо.
Мишка и Ленька ничего не знали о застарелой болезни Василия Павловича, и потому перемена в облике председателя особенно поразила их.
— С полным бы моим удовольствием, Василь Палыч, — торопливо и угодливо заговорил в ответ на его слова Харламыч. — Да не могу, не по моим стариковским силенкам такое дело. Увольте…
— Так ведь ничего тяжелого в этом поручении нет, — продолжал настаивать председатель. — Твоя задача, Харламыч, будет только в том, чтоб показать, на каких озерах и где в первую очередь проруби долбить. Тебя самого никто не заставляет ломиком орудовать. Опыт твой только нужен, рыбацкое чутье, совет добрый.
— Знамо дело, знамо, — закивал Харламыч. — Только все одно, не сдюжить мне по озерам шастать.
— Лошадь в колхозе всегда найдется. Не пешком же будешь ходить.
— Э-э, нет! От озера до озера доедешь, а по озерам, по снегу на коне не пробьешься. Там одна выручка — лыжи. А на лыжах бродить, говорю, мне не по годам. Вчера вон попробовал, так спина отвалилась… Будто волки грызут, с неделю теперь, гляди, буду мучиться, — затараторил старик.
