Серега кивнул, скатился с лестницы и галопом понесся через мокрый двор. А по ступенькам уже поднималась разгневанная Натэла, и Юлька торопливо изобразила невинность на лице. В конце концов, предпоследняя котлета была целиком на ее совести.
Через десять минут на столе исходила паром тарелка зеленых щей, лежали помидоры, лаваш, уцелевшая котлета и пластиковый лоток с дымящимся шашлыком. Шампоровский сосредоточенно работал ложкой, а вся компания, рассевшись на ступеньках и перилах, молча наблюдала за ним.
– Молоко, сок, минералка, кофе по-турецки? – спросила Натэла тоном метрдотеля.
– Валокордин, – слабым голосом ответил Шампоровский. – Спасибо за обед, Натэлочка. Хотя не скончаюсь голодным. И кто мне скажет, что все это значит?!
– Так что же, Шлема, – портрет подлинный? – спросил Игорь Петрович.
– Таки да! – скорбно подтвердил Соломон Борисович. – Просто ни в какие ворота не лезет!
– Как же это удалось вашему клиенту?
– Понятия не имею! Профессиональная этика не позволяет задавать таких вопросов. Но точно знаю, что самолично попереть из тропининского музея портрет Мишка Заночный просто не мог! Музейные кражи – не его стиль! Хотя заплатить за него сумасшедшие деньги и подарить на день рождения своей дочуре Ксеньке – запросто! Вполне в его пижонской манере! И кроме того…
– Как-как вы назвали своего друга?! – вдруг встрепенулась в качалке Нино Вахтанговна. – Михаил Заночный? И у его дочери Ксении на днях день рождения?
– Не на днях, а завтра, – удивленно воззрился на старую актрису Шампоровский. – Вы знакомы с Мишкой?
– О-о, почти познакомилась! Меня, видите ли, сегодня собирались привезти на день рождения Ксении в качестве подарка! В багажнике «Бентли», перевязанную ленточкой! И если бы не Игорь Петрович с его замечательными внуками, я бы сейчас сидела в местном КПЗ! Потому что живой этим дуболомам все равно бы не далась! Однако, Шлема, у вас оригинальные друзья!
Выслушав рассказ об утренних событиях, Шампоровский только вздохнул:
– Что ж, уважаемая Нино Вахтанговна… Могу только принести вам извинения за Мишкино свинство. Совершенно, скотина, с годами не изменился! Знаете, это вполне в его духе – поднести дочери на двадцатилетие подлинный портрет работы Соколова и любимую артистку. Он и жену свою покойную такими же методами завоевывал. Была такая актриса в Московском театре драмы, Светлана Солминова. Не знаю, какой у нее был талант, но красотой славилась необычайной, мужчины просто голову теряли! А Мишка тогда был обычным бандитом с пятью классами образования. Увидел ее случайно в ресторане на банкете, потерял голову и пошел на приступ. Три года осаждал, пока Света не согласилась… на свою беду.
– Они плохо жили? – тихо спросила Соня.
– Думаю, что да. Конечно, Мишка умел произвести впечатление, да и деньги у него были немалые, бриллианты мог дарить пригоршнями… Но и только. Играть на сцене он Светлане запретил сразу после женитьбы, увез ее к себе в Сочи. Таскал ее с собой по казино и ночным клубам, требовал, чтобы она бывала с ним в ресторанах, на деловых встречах… а что там могло быть для нее интересного? Когда жена заболела, Мишка, конечно, сделал все, что мог, надо отдать ему должное… но все-таки Светлана умерла. Осталась Ксения… и боюсь, что с дочерью Мишка ведет себя так же. Ничему человека жизнь не научила!
– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, – задумчиво сказала старая актриса. Полундра изумленно посмотрела на нее:
– Нет, а что плохого-то, Нино Вахтанговна? Я чего-то не догоняю? Это ж классно, когда папаша олигарх! Хочешь – мопед тебе новый… или нет, сразу «Харлей-Дэвидсон»! Хочешь – за границу на все лето, в Майами какое-нибудь! Хочешь – баобаб в кадке, косуху кожаную и сафари в Конго!
– Юлька, Конго – это река…[11] – успел вставить Пашка.
– Да плевать! В ней, наверное, можно крокодилов ловить! И бегемотов!
– В какой-то степени ребенок прав, – задумчиво заметила Нино Вахтанговна. – Жизнь дочери миллионера имеет свои маленькие радости.
– Маленькие?! – поперхнулась черешней Полундра. – У-у-у, братва, вы себе только представьте!.. Вот если бы у вас миллион евро был, тогда бы вы что делали?
