Как-то раз у нас на этаже появился худенький блондинчик, похожий на педика. Он был родом из Крэмлингтона, что под Ньюкаслом. И вот как-то раз блондинчика застукали с членом в пылесосе. Я долго смеялся, когда услышал об этом. В любом случае, как вы догадываетесь, мы окрестили его «пылесосоебом». Христос свидетель, он получил все, что подразумевала такая кличка. Но ему ничего не оставалось, кроме как смириться с этим. Готов поспорить, что он никогда больше не совершал преступлений.
Итак, издеваться над ним начали с самого первого дня. Он драил полы в камерах у всех, а также убирал постели перед инспекцией. Однажды все зашло слишком далеко. Около одиннадцати часов вечера все уже лежали в кроватях. Вдруг кто-то позвал из своей камеры: «Пылесосоеб, иди сюда!» Ответа не последовало.
«Пылесосоеб, иди сюда!»
«Чего надо?» — послышался робкий голос.
«Подойди к моей двери. Я хочу тебя».
Я услышал, как Пылесосоеб вышел из своей камеры и направился к тому парню, который звал его. Потом послышался звук открываемой двери — и «шмяк!». Через некоторое время прозвучало:
«Теперь возвращайся домой, Пылесосоеб. Слабоумный ублюдок».
С этого момента разные люди с нашего этажа стали звать его к себе и, когда он подходил к их дверям, проворачивали с ним то же самое, начиная с избиения. Это надо было видеть. Как я уже говорил, я никогда не был хорошим парнем.
Как-то раз один только что посравший чел позвал Пылесосоеба в туалет, чтобы тот вытер ему жопу. Блондинчик исчез из виду и через тридцать секунд появился перед дверью в нужник с рулоном туалетной бумаги в руках. Можете себе представить, каким смехом мы разразились при этом. Он так и не вытер чужую задницу, но теперь мы знали, что можем попросить его о чем угодно и он не откажется. Мы стали эксплуатировать нашего педика, заставляя делать то, что приходило нам в голову. В основном смеха ради.
Однажды ночью мы сказали ему, что он мог бы разбить окно своей камеры, спуститься вниз по связанным одеялам и перелезть через забор. Гомик попался на нашу удочку. Правда, я не уверен, что он надеялся на удачный побег. Подозреваю, мы ему уже порядком надоели. Он знал, что если его поймают, то поместят в особый блок, где двери всех камер закрывались охранниками. Таким образом, бедняга мог обрести долгожданный покой. Мы рассказали всем в своем блоке, что он задумал. Действительно, ровно в 8.30 вечера педик разбил свое окно, выбрался из него и побежал прямо к ограде. Его схватили и отправили в особый блок. Я сильно жалею, что мы дали ему такой совет и потеряли источник своего веселья. Впрочем, таких как он в тюрьме были сотни. Поэтому уже очень скоро мы нашли нового неудачника, который убирался в камерах перед проверкой и чистил нам ботинки.
Двое парней, находившихся здесь, были осуждены вместе со мной по одному «футбольному делу». Причем за одинаковые подвиги. Они получили те же восемнадцать месяцев, из которых отсидели почти шесть, но при удачном стечении обстоятельств могли выйти на волю через несколько недель. Оказывается, их просьба о досрочном освобождении была удовлетворена, о чем не без удивления сообщил начальник тюрьмы. Вот повезло, подумал я. Но ведь это означало, что и я мог надеяться на такой исход дела. Нас же осудили по одной статье!
Прошло две недели. И где-то за три дня до выхода на свободу охранники неожиданно увидели, как один из тех парней страшно издевался над другим заключенным. Вместе с другими своими корешами он затащил беднягу в туалет и продел палку от швабры через рукава его тюремной робы, чтобы тот оказался в распятой позиции. Затем несчастного привязали к решетке потолочной лампы, подвесив над полом. Потом они сняли с него штаны и трусы, намазав его яйца и задницу гуталином. Затем распятого начали избивать, а потом почистили ему зубы дерьмом. Мило, не правда ли? Как я уже говорил, издевательства в этих блоках были очень жестокими, а начальство тюрьмы не знало и половины того, что происходило. Прямо в разгар пытки появились охранники. Жертва дала детальные показания против виновных, что еще больше осложнило ситуацию. Моего приятеля вызвали к начальнику тюрьмы, лишили досрочного освобождения и добавили к его сроку еще двадцать восемь дней. В итоге вместо трех оставшихся дней ему предстояло сидеть еще семь месяцев. Он был сильно подавлен. А как бы вы чувствовали себя на его месте? Но, как говорится, всякое случается.
